— Так скажи быстрее, пока я не научилась! Ну скажи, Аллочка! Скажи, скажи, скажи… — и Лиза, найдя где-то силы, навалилась на Аллу, стала целовать ее в щеки и шею, потому что Алла со смехом уворачивалась от ее губ. Руки Лизы опять гладили все, до чего могли дотянуться: грудь, бедра, промежность…
— Не скажу, — ответила Алла.
— Ах так! Тогда буду ласкать до тех пор, пока ты не умрешь от наслаждения!
— Ты не посмеешь.
— Еще как посмею! Лизать, целовать, сосать и кусать! Я уморю тебя, замучаю, запытаю!
— Да, ты, пожалуй, можешь, — задумчиво сказала химичка, широкими движениями поглаживая грудь Лизы, которая уже лежала спиной у нее на коленях.
— Тогда скажи!
— Что?
— Кого из училок ты соблазнила.
— Ты не поверишь — никого, — она помолчала и добавила, — они соблазняли меня.
— Все?
— Нет, не все. Сергиевская — нет. И Настя.
— Значит, и Олеся, и Света?
— Со Светой было один раз. А с Олесей мы встречались довольно долго. Правда, это было давно.
— Когда?
— Лет пять назад.
— А потом?
— Как-то само собой прекратилось. Ты же знаешь, как это бывает.
— Откуда мне знать? Примерно как с мужчинами?
— Вообще никакой разницы, — призналась Алла, и после паузы строго добавила, — Если Сергиевская узнает про нас с тобой — может уволить обеих.
— Почему?
— Лесбиянок мало кто из мужчин любит. И потом, увлечение друг другом может помешать работе.
— А как же вы с Олесей?
— Ты ведь знаешь — ей позволяется многое.
— То есть Сергиевская узнала?
— Сразу. Вызвала меня и долго призывала к строжайшей конспирации.
— А откуда она, интересно, сразу узнала?
— Ей сказала Олеся — откуда же еще.
— То есть Сергиевская не возражала?
— Как тебе сказать… Говорила, что если это начнет мешать основным обязанностям по поощрению школьников, то возражает. Вплоть до увольнения.
— И это не мешало?
— Олесе — нет. Мне — немного.
— Олеся такая любвеобильная? — Лиза все пыталась разгадать загадку англичанки.
— Еще какая… — задумчиво ответила Алла.
— Расскажи мне про нее.
— Узнаешь, Лиза, все узнаешь, — пробормотала химичка, — Слушай, давай спать, а?