Следя за движениями тинейджера, проворно открывающего коробку с пакетиками дорогого цейлонского чая, освобождающего пакетик от оболочки и сдабривающего пустой доселе стакан двумя с половиной ложками сахара, Инессе помимо своей воли ощущала противоестественное успокоение, тёплыми волнами растекающееся по телу.
Быть может, потому что ей более не предстоит ни лишение лицензии, ни продолжение волнующих постыдных экспериментов? Она попыталась себя убедить, что дело именно в этом.
— Неплохо, — оценила она результат, слегка причмокнув языком. И поставила стакан с чаем обратно на столик.
Окинула взглядом Стаса, вновь полуопёршегося на стол и продолжающего изучать каждую черту её лица влюблёнными глазами.
— Почему ты ничего не говоришь?
Учитывая обстоятельства, она ждала бы от него определённых слов. И, хотя ответить на эти слова ей было бы нелегко, отсутствие их выглядело странно.
— А что тут сказать, — подросток неловко пожал плечами. Фигура его, чуть сгорбившись, стала вызывать печаль. — Я всё понимаю.
— Понимаешь… что, Стас? — уточнила она, отпивая ещё один глоток чая. Не то чтобы ей так уж хотелось пить.
Он на миг оторвал от столешницы руки — словно желая развести ими, но сразу передумав.
— Женская психология. Мужская психология. Ни одна девушка не станет вести роман с… малолеткой. — Кажется, каждое следующее слово давалось ему с трудом, он как бы с усилием выталкивал его из себя, несмотря на заливающиеся багрянцем щёки. — Это у вас в… генах. Забота об очаге. Мысли о будущем. Это мы можем просто наслаждаться моментом — у вас же подсознание с первого взгляда просчитывает всё на годы вперёд.
Инессе недоумённо моргнула, ощущая смущение пополам с шоком, её рука со стаканом чая застыла в воздухе. Слышать подобные рассуждения от несовершеннолетнего тинейджера?
— Откуда у тебя такие… познания о женской натуре, Стас?
Парень горько усмехнулся, хотя лицо его продолжало пылать.
— Это всё из-за дядюшки с его нервным заболеванием. Квартира просто переполнена психологической, мистической и религиозной литературой. Карнеги, Берн, Коган, Экман, Леви, даже шарлатан Хаббард… с детства вращаюсь среди них.
Психолог в задумчивости на миг опустила веки.
— Поэтому тебя, быть может, не совсем понимают в классе? — мягко предположила она. Подбирая формулировку, как можно более льстящую подростковому самолюбию. — Ты слишком многое знаешь?
Она поймала себя на мысли, что только теперь, лишь с этого момента, пожалуй, начинается истинная психотерапия. "Подумать только, Инессе. Пациенту пришлось изнасиловать тебя прямо в кресле, чтобы ты по-настоящему им занялась".
— Какое там, — снова усмехнулся подросток. — Я думал когда-то, что знания обо всяких там социальных иерархиях мне помогут… без толку. Или это скорее я сам такой идиот, не способный контролировать перепады настроения.
— Ну-ка, поподробней, — взмахнула бровями Инессе.
Привычным жестом извлеча из сумочки шариковую ручку — не столько для реальных заметок, сколько для правильного настроя, — она потянулась за блокнотом, позабыв впопыхах, что он остался на столике в основном помещении кабинета.
— Я принесу, — верно понял её движение Стас.
Минутой позже он протянул ей блокнот, ладони их вновь мимолётно соприкоснулись. Психолог подняла голову, на миг задержав взгляд на кофейно-карих глазах пациента.
Вечное проклятие пола. Почему нельзя не думать о будущем, почему нельзя просто жить текущими ощущениями, жить прямо здесь и сейчас?
Стас меж тем присел рядом на корточки, преданно глядя на неё снизу вверх.
— Спрашивайте, доктор.