— Если ты прочёл дневник, то знаешь, что мы делаем и кто был инициатором всего этого. Я тебя люблю, я этого хотела, и я этого добилась, — глаза сверкнули хитринкой, — но не до конца. Юрий провёл рукой по её волосам. Он понимал, что такими темпами и до конца они дойдут очень быстро, может быть даже этим утром, но так же осознавал, что ни к чему хорошему это не приведет. Одно неосторожное слово дочери, одно её случайное признание подружкам, и людская молва сомнёт их и расплющит, как дорожным катком, поломав судьбы её и его.
— Давай-ка, дочь, вставать, утро уже.
— Хорошо, папочка, я пойду, приготовлю завтрак, а ты иди в душ, вдруг я захочу опять чего-нибудь сладенького.
Он хлопнул её по попке, и Ольга, смеясь, побежала в свою комнату. Юрий включил воду, встал под обжигающе-холодные струи. В голове было пусто, зато в теле появилась блаженная истома. "Нет, целку я ей ломать не буду, — думал он, хотя глубоко в голове роилась мысль, что это было бы здорово сотворить с таким молодым, упругим, красивым телом. Он не закрвл до конца дверь в ванну, и Ольга, проходя мимо, могла видеть, как член отца отчего-то наливается силой и, покачиваясь, приподнимается. Юрий вытерся полотенцем, натянул свежие шорты и прошёл на кухню. На плите шкворчала яичница с грудинкой, а Ольга стояла около раковины, к Юрию спиной. На ней был одет фартук, под которым были только узенькие полупрозрачные трусики и больше ничего.
— Ты что опять меня соблазняешь? Доча, то, что было вчера и сегодня утром — исключение из правил, но на большее не рассчитывай, девственность твоя останется при тебе.
— Ах, так! — и последняя составляющая нижнего белья была сдёрнута и откинута в угол кухни. — Я буду ходить голой, и ты всё равно не выдержишь!
Она оперлась попкой об обеденный стол и сердито надула губки. Юрий подошёл к дочери, обнял и начал тихо уговаривать:
— Ну, понимаешь, не могу я так. А как маме в глаза глядеть?
— Ты, надеюсь, внимательно прочёл мой дневник? Думаешь тот случай у мамы единственный?
Оля прижалась к отцу, и он, противореча своим словам, начал гладить её, касаясь спелых, сочных грудок и опуская руки всё ниже и ниже. Обняв дочь за две упругие булочки, Юрий рывком посадил её на стол и раздвинул ноги. Ольга откинулась назад, закрыла глаза в предвкушении дальнейшего. Отец встал на колени и в дневном свете увидел гладкую, розовую раковину, раздвинул осторожно пальцами губки и припал ртом к этой прелести. Язык развил бурную деятельность, губы посасывали клитор, палец аккуратно входил в дырочку, ощущая податливую, прогибающуюся преграду. Дочь крепко обняла его за голову, стонала и елозила попкой навстречу ненасытному рту. Немного погодя из Ольгиной письки брызнула терпко пахнущая жидкость, и Юрий языком вылизал её. Девушка открыла затуманенные оргазмом глаза и протяжно застонала дрожа всем телом.
— Как хорошо, папочка, это не описать словами, это… Я люблю тебя!!
Затем она взглянула на торчащий в шортах отца писюган.
— А как же ты? Нужно вот так, -быстро сняла всё с Юрия и разместила хуй между своих, сведенных руками грудок.
— Давай же, я так хочу, я это видела где-то в журнале.
Член заходил, как поршень, доставая залупой розовые губы и высунутый язычёк дочери. Больше Юра терпеть не мог и начал кончать, не так обильно, как утром, но губы, щёки и сиськи дочери были покрыты густыми каплями, которые она собирала пальцами и складывала в рот. Улыбнулась, и убежала в душ. День прошёл спокойно, без посягательств Ольги на "мужское начало" отца.
Дочь делала приборку в квартире, весело щебетала о своих школьных делах, ластилась к нему, как маленькая девочка, а не как девочка отсосавшая недельный запас спермы и мечтающая о том, что вот вот её отъебут во все дырочки. Ближе к вечеру они пошли прогуляться. Весенний день угасал, было не по мартовски тепло. Проходя мимо нового торгового центра, Ольга затащила туда отца, хотя знала, чтоон страсть как не любит ходить по магазинам, но своей доче никогда не откажет. Народ толпился у прилавков рассматривая импортные вещи потоком хлынувшие в торговлю с наступлением перестройки. Продавцы, не по-советски вежливые, аккуратно и дорого одетые, снимали товары с полок, показывали людям, охотно отвечали на вопросы. "Вот они преимущества начинающегося капитализма" , — подумал Юра, и тут Ольга утащила его в отдел женского белья.
— Ой, папочка, посмотри, какая красота! — Глаза дочери блестели, как два фонарика при виде этих гор лифчиков, трусиков, пеньюаров и прочих атрибутов, созданных для обольщения.
— Можешь себе что-нибудь выбрать, — усмехнулся Юрий протягивая Ольге кошелек, — а я буду в рыболовном отделе.