Саша сел на коврик, следя, как с деревьев медленно, чуть кружась, падают розовые лепестки и тают, полежав на траве, как будто снежные хлопья. Было тепло, тихо и так красиво, что у Саши возникла мысль остаться здесь навсегда. Здесь находилось то, что он постоянно желал отыскать на улицах города.
Мальчик рассматривал подолгу какой-нибудь предмет в саду, пытаясь понять его красоту, размышляя над тем, какую часть его внутренней жизни этот предмет мог бы внешне олицетворять, затем он рассматривал другой предмет, третий; он хотел потом зажмурить глаза и вдруг открыть их, чтобы сразу воспринять всю внешнюю красоту в целом.
К нему подошла молодая женщина в изумрудном халате и поинтересовалась, понял ли он уже всю красоту сада целиком. Саша поднялся и ответил, что пока ещё нет.
— Тогда на сегодня хватит пока. В следующий раз ещё поглядишь. Закрой сад.
Саша подтащил клетчатые стенки и вставил их между столбов. Через десять уже минут веранда стала коридором, в матовых филёнках которого по всем стенам сочился рассеянный свет. Мальчик огляделся:
— Где же кошки? И где бабушка? Мне либо домой пора.
Женщина отвечала:
— С моими кошками ты скоро познакомишься, а вот живу я здесь одна, и долгое время, а больше здесь никого нет.
С этими словами она пригласила его выпить чаю.
Саша колебался; возвращаться домой и собирать учебники в школу ему совсем не хотелось. С другой стороны, он надеялся, что всё случившееся с ним сегодня получит наконец свою разгадку.
Женщина, не глядя на Сашу, поправила халат и отодвинула решётчатую стенку в сторону. Там открылся коридор, ещё длиннее, чем тот, в котором они находились.
Саша последовал за женщиной. Её халат был блестящий, по виду шёлковый, и такой тонкий, что мальчик всю дорогу рассматривал её двигающиеся лопатки и ягодицы. Они опять вошли в раздвинутую стенку и прошли ещё по одному длинному коридору, в конце которого уже за отодвинутой решётчатой дверцей оказалась комната, освещённая с одной стороны молочным светом не из окна, а из самой филёнчатой стены, оклеенной белым. На полу лежали прямоугольные тонкие коврики, у стены стоял очень низкий столик, справа и слева от которого были подушки. Рыночная сумка находилась тоже здесь. На столике Саша увидел тёмный чайник и две чашки.
Женщина ступила внутрь комнаты и села на подушку, поджав ноги под себя. Саша сел напротив неё точно так же, опустившись попой на пятки. Женщина разлила чай по чашкам:
— Я уже давно тут всё себе устроила. И дом, и сад. Меня зовут Сукасима.
"А меня — кобель Саша" , подумал мальчик.
— А я просто Саша.
— Очень смешно. Учителя наверняка в восторге от твоих способностей.
— Да; у меня только четвёрка по пению.
У Сукасимы были иссиня-чёрные волосы, собранные в необычную причёску, из которой виднелись не заколки, а прямо-таки спицы. Её заметно смуглая кожа на лице была побелена, а щёки оттенял румянец. Ещё она делала себе какую-то очень густую подводку на бровях и ресницах. Саше нравилось разглядывать и круглые колени, и плечи, и грудь сидевшей напротив него красивой женщины. Он, полагая, что чай уже достаточно остыл, отпил из своей чашки. Вкус оказался необычно душистым и пряным, хотя и не сладким.
— Вы очень красивая, — сказал вдруг Саша и покраснел. — И немного напоминаете всё-таки бабушку там, на рынке. Вы превратились, да?
Сукасима помолчала, потом налила себе ещё чашку.
— Превратилась. Спасибо тебе, кстати, за помощь. Целый мешок хуёв мне принёс.