Правда, этот маленький лентяй учиться не желал абсолютно. Впрочем, как все ребята в его возрасте. Гонять целыми днями в футбол или торчать в порту, глазея на корабли, ему нравилось гораздо больше, иначе он не был бы подростком. А когда вечером Никита пытался проверить, выучил ли Васька оставленное для него утром задание, тот начинал ластиться к нему до тех пор, пока не затаскивал в постель. Вообще, Никита скоро убедился, что секс превращается в серьёзное оружие в руках этого хитреца. Заметив, что любая шалость сходит ему с рук, если удается затащить своего новоявленного "супруга" в кровать, Лисёнок стал активно этим пользоваться. Вскоре Никита уже знал, что если Васька встречает его в расстёгнутой рубашке, а на губах у него играет кошачья улыбка, то значит, он точно что-то натворил. Никита сердился и ругался, но всё равно слишком часто попадался на эту удочку.
Ну, ничего, рано или поздно он заставит этого лоботряса учиться! Васька должен нагнать своих сверстников, обучающихся в гимназии, и выдержать экзамен, пусть даже с опозданием на год или два. Наверное, придется брать Лисёнка с собой на работу — пусть сидит в конторе за книжками, а не в футбол гоняет! Но чтобы заставить Ваську учиться, нужно, по крайней мере, быть рядом с ним. А значит, о морских путешествиях лучше не думать. И Никита со вздохом провожал глазами очередное отходящее от пристани судно.
Однажды, зайдя по привычке после работы в порт, Никита прохаживался по причалу. Миновав корму какого-то незнакомого парусника, он вдруг остолбенел, увидев следующее стоявшее за ним судно. Знакомые четыре мачты и борт с синей полосой. "ВЕСТНИК"!
Первой реакцией Никиты было желание смыться. Он быстро повернул назад, но вдруг остановился. "Интересно, — подумал парень, — а Юрка ещё на судне? Хотелось бы его повидать. Узнать, как он там. Я ведь тогда с ним даже попрощаться не успел". Никита подошёл ближе к шхуне, потоптался рядом, но на борт подняться так и не решился. Печально бредя с причала домой, он вдруг решил на всякий случай завернуть в знакомый портовый кабак — ведь Юрка, если он в городе, вполне может зайти сюда.
Войдя в тёмное полуподвальное помещение, уже почти забытое им, он вдруг с радостью понял, что не ошибся: за одним из столов у прохода Никита увидел юркину стройную фигуру. Подперев голову рукой, тот вяло ковырял вилкой какой-то салат.
— Юрка! — радостно кинулся к нему парень.
— Никита! Ты всё-таки здесь! Вот не ждал! Я уж думал, ты уехал из Выборга.
— Почему ты думал, что я уехал?
— Ну, я уже три месяца в городе, а тебя не встречал.
— Как три месяца? Ты разве не на "Вестнике" пришёл?
— Нет, на сухогрузе одном три месяца назад. Вот, вернулся на прежнюю работу, — он оглянулся вокруг и грустно улыбнулся.
— Ну, ни фига себе! А я-то сюда зашёл только потому, что "Вестник" в порту увидел.
Юрка вдруг вскочил, словно ошпаренный:
— "Вестник" здесь?! !
— Ну, да.
— Ты уверен?
— Я своими глазами видел! Только на борт подняться не решился.
Юрка вновь опустился на деревянную лавку.
— Чёрт! Этого только не хватало! А давно они пришли, не знаешь?
— Не знаю, но вчера, вроде бы, не было. А в чём дело-то?
— Я от них смылся в Архангельске полгода назад.
— Что, укатали Сивку крутые горки? — усмехнулся Никита.
— Да нет: не в этом дело, — Юрка словно колебался, говорить или нет, но потом решился. — Фролова помнишь?
— Капитана? А то как же.
— Ну, короче. Он в меня, похоже, влюбился. Ревновать начал. Это почти сразу после твоего ухода началось. Сначала он терпел, а потом пошло-поехало. Мог на целый день меня в своей каюте запереть, чтоб я не трахался ни с кем. Или с собой таскал, как щенка на привязи, чтобы ко мне никто руки свои не протягивал. А ночами драл так, что искры из глаз, до самого утра:
— Вот сволочь! — возмутился Никита.
— Он не сволочь! — вдруг неожиданно обиделся Юрка. — Он очень нежный и добрый.
— А чего ж ты тогда сбежал?
— Да так: — Юрка отвел глаза, явно не желая отвечать на этот вопрос.
— Юр, ну в чём дело? . . Тебе его одного мало было? Он тебя не удовлетворял?