Лето. В жарком воздухе тоненько звенит мошкара. На берегу под деревом стоит белая "восьмерка" с открытыми настежь
дверями. Машина свежее вымытая, на траве сушатся резиновые коврики, внутри салона тоже мокро. Постиранные чехлы с сидений
лежат на горячем галечнике, рядом сушится одежда. Три хозяйки вещей радостно плещутся в речке. Точнее не в самой реке, а в
одном из многочисленных рукавов, "проток" по-местному. Вокруг кроме нас не души.
На одеяле около машины после купания отдыхают двое, я и Оксана. Ксюха лежит на животе, положив голову мне на колено, и
жмурится от довольствия. По ее нагретой солнцем спине лаково гуляют мои руки.
— Еще чуть, выше почеши. Ох, хорошо!
Спина у Ксюхи горячая, загорелая, с тонкой полоской от купальника. Сейчас купальник снят и Оксанка блаженствует. Она
закрыла один глаз, вторым хитро смотрит на меня. Ее пальчики щекотят мою руку, перебегают на шею, грудь, потом жмут на мышцы
живота.
— Не плохой пресс.
— Еще бы, через день тренирую: то одну приведу, то другую.
— Хорошо помогает?
— Медики говорят, что энергия потраченная при одном полноценном половом акте, равна энергии, за
трачиваемой при разгрузке половины товарного вагона.
— К разговору о сексе, — ее пальчики перебежали с живота на плавки, — тебе эрекция рулить не мешала?
— От куда ей взяться?
— Ну как же, — пальцы Ксюхи переползли на мой член, — четыре голых девушки в машине, а у тебя даже не встал?
— Хм, для начала из четырех там не было ни одной девушки, ну если только Леночка :
— Хам! — пальцы Ксюхи крепко сжались в кулак.
— А чего стыдиться, если все и так знают, — спародировал я ее голос, — Светка замужем, с Каштанкой все ясно, а о присутствующих говорить не будем. И во-вторых, … четыре это перебор, я не маньяк, мне достаточно одной. : Такой как ты.
Оксанка подобрела, член был выпущен на свободу. Ксюха передвинулась и придавила меня прохладной, ослепительно белой грудью.
— Ты почему топлес не загораешь?
— С такими арбузами? Весь пляж сбежится глазеть.
— А по мне очень даже хорошо,- я перевернулся, подмял Оксанку под себя и начал тискать ее необъятные груди.
— Славик, прекрати мне же нельзя.
— А так можно? — я поцеловал один сосок, потом лизнул другой.
Оксанка зажмурилась, ее пальцы заплелись в моих волосах. Она застонала, прижала к груди мою голову, обвилась ногами вокруг бедра. Тело ее напряглось, потом выгнулось дугой, резко расслабилось. Выждав несколько секунд, Ксюха оттолкнула меня.
— Уйди, противный! Из-за тебя опять потекла. Ведь только что вымылась, теперь опять идти подмываться. Вот погоди, у меня завтра заканчиваются месячные. Денек еще вытерплю, а потом в понедельник заманю тебя домой и ответишь за все.
— Ой, ой. А что же скажет мама?
— Мама говорит, что ей давно пора внуков нянчить.
Оксана поднялась, взяла из машины сумочку и направилась в сторону прибрежных кустов. Глядя на ее рельефную фигуру я почувствовал, что разговор о внуках мне не понравился. Не хотел бы я попасть под такой каблук.
Свежий воздух хорошо нагоняет аппетит. Почувствовав голод, я решил раздобыть в машине чего-нибудь съестного. Но меня опередили, из багажника уже торчала Леночкина попка. Пока джинсы сохли, она переоделась в шорты, вместо лифчика использовала шейный платок, очки и кроссовки завершали девичий гардероб. Ленка достала бутылку лимонада, распотрошила пачку печенья.
— Славик, ты чего хмурый?
— Кто тебе такое сказал?
— Сама вижу. Ты стоишь и со мной не разговариваешь. Вот.
— Я, кажется, ни кого развлекать не нанимался.
— Ты тоже меня осуждаешь? Тоже считаешь меня развратной?
— Ленка прекрати истерику и перестань размахивать бутылкой. Давай лучше пройдемся, — предложил я. — На ходу думается легче, да и нервы успокаиваются.
Мы пошли по тропинке вдоль реки. Снизу раздавались визги Светы и Юли. Они продолжали купаться. Слышно было, как Оксана завет их на берег погреться.