Лето. В жарком воздухе тоненько звенит мошкара. На берегу под деревом стоит белая "восьмерка" с открытыми настежь
дверями. Машина свежее вымытая, на траве сушатся резиновые коврики, внутри салона тоже мокро. Постиранные чехлы с сидений
лежат на горячем галечнике, рядом сушится одежда. Три хозяйки вещей радостно плещутся в речке. Точнее не в самой реке, а в
одном из многочисленных рукавов, "проток" по-местному. Вокруг кроме нас не души.
На одеяле около машины после купания отдыхают двое, я и Оксана. Ксюха лежит на животе, положив голову мне на колено, и
жмурится от довольствия. По ее нагретой солнцем спине лаково гуляют мои руки.
– Еще чуть, выше почеши. Ох, хорошо!
Спина у Ксюхи горячая, загорелая, с тонкой полоской от купальника. Сейчас купальник снят и Оксанка блаженствует. Она
закрыла один глаз, вторым хитро смотрит на меня. Ее пальчики щекотят мою руку, перебегают на шею, грудь, потом жмут на мышцы
живота.
– Не плохой пресс.
– Еще бы, через день тренирую: то одну приведу, то другую.
– Хорошо помогает?
– Медики говорят, что энергия потраченная при одном полноценном половом акте, равна энергии, за
трачиваемой при разгрузке половины товарного вагона.
– К разговору о сексе, – ее пальчики перебежали с живота на плавки, – тебе эрекция рулить не мешала?
– От куда ей взяться?
– Ну как же, – пальцы Ксюхи переползли на мой член, – четыре голых девушки в машине, а у тебя даже не встал?
– Хм, для начала из четырех там не было ни одной девушки, ну если только Леночка :
– Хам! – пальцы Ксюхи крепко сжались в кулак.
– А чего стыдиться, если все и так знают, – спародировал я ее голос, – Светка замужем, с Каштанкой все ясно, а о присутствующих говорить не будем. И во-вторых, … четыре это перебор, я не маньяк, мне достаточно одной. : Такой как ты.
Оксанка подобрела, член был выпущен на свободу. Ксюха передвинулась и придавила меня прохладной, ослепительно белой грудью.
– Ты почему топлес не загораешь?
– С такими арбузами? Весь пляж сбежится глазеть.
– А по мне очень даже хорошо,- я перевернулся, подмял Оксанку под себя и начал тискать ее необъятные груди.
– Славик, прекрати мне же нельзя.
– А так можно? – я поцеловал один сосок, потом лизнул другой.
Оксанка зажмурилась, ее пальцы заплелись в моих волосах. Она застонала, прижала к груди мою голову, обвилась ногами вокруг бедра. Тело ее напряглось, потом выгнулось дугой, резко расслабилось. Выждав несколько секунд, Ксюха оттолкнула меня.
– Уйди, противный! Из-за тебя опять потекла. Ведь только что вымылась, теперь опять идти подмываться. Вот погоди, у меня завтра заканчиваются месячные. Денек еще вытерплю, а потом в понедельник заманю тебя домой и ответишь за все.
– Ой, ой. А что же скажет мама?
– Мама говорит, что ей давно пора внуков нянчить.
Оксана поднялась, взяла из машины сумочку и направилась в сторону прибрежных кустов. Глядя на ее рельефную фигуру я почувствовал, что разговор о внуках мне не понравился. Не хотел бы я попасть под такой каблук.
Свежий воздух хорошо нагоняет аппетит. Почувствовав голод, я решил раздобыть в машине чего-нибудь съестного. Но меня опередили, из багажника уже торчала Леночкина попка. Пока джинсы сохли, она переоделась в шорты, вместо лифчика использовала шейный платок, очки и кроссовки завершали девичий гардероб. Ленка достала бутылку лимонада, распотрошила пачку печенья.
– Славик, ты чего хмурый?
– Кто тебе такое сказал?
– Сама вижу. Ты стоишь и со мной не разговариваешь. Вот.
– Я, кажется, ни кого развлекать не нанимался.
– Ты тоже меня осуждаешь? Тоже считаешь меня развратной?
– Ленка прекрати истерику и перестань размахивать бутылкой. Давай лучше пройдемся, – предложил я. – На ходу думается легче, да и нервы успокаиваются.
Мы пошли по тропинке вдоль реки. Снизу раздавались визги Светы и Юли. Они продолжали купаться. Слышно было, как Оксана завет их на берег погреться.