Это была особая книга. Любого гостя, который имел неосторожность зайти к Татьяне, непременно приглашали "посмотреть на выставку", а потом обязывали записать свое мнение об увиденном. И чтобы там не разглядел гость, в этих в полудетских акварелях, он просто вынужден был оставить хвалебный отзыв. Не знаю, понимала ли Татьяна вынужденный характер лести, или нет, но она упивалась счастьем, читая мне вслух свою книгу отзывов.
— Хорошо, — ответил я, — Где книга?
— Здесь, — бывшая жена подошла к журнальному столику, стоявшему у окна.
"Сейчас", — решился я, подошел к ней и обнял за плечи.
— Сначала запись, — тихо сказала она, полуобернувшись ко мне. Ее глаза слегка умаслились, а тонкие губы свернулись как бы для поцелуя.
— Конечно! — согласился я и стал сочинять запись в книге, используя все превосходные эпитеты, какие только мог припомнить.
Пока я это делал, Татьяна сняла свой халат и осталась в длинной ночной сорочке. Надо заметить, что пока мы были женаты, она особо меня не стыдилась и зачастую разгуливала по квартире нагишом. Вот почему, оставшись наедине со мной в одной сорочке, бывшая жена ничуть не смутилась, а просто продолжила то дело, которое в данный момент занимало ее голову, — зажигание индийских ароматических палочек.
Для меня всегда оставалось загадкой, где она их доставала.
Татьяна поставила на журнальный столик небольшую керамическую вазу, вставила в нее три палочки и аккуратно подожгла все три одной спичкой. Палочки начали медленно тлеть, испуская прямо вверх тонкие струйки светлого, приятно пахнущего дыма. Потом она взяла журнал и стала читать мою запись.
"Пора", — заключил я, подошел к Татьяне ссади, обнял за плечи и привлек к себе. Теперь она не сопротивлялась, а просто продолжала читать, что позволило моим рукам спуститься ниже талии, на живот, а потом выше, к груди. Под ночной рубашкой я не нащупал ни бюстгальтера, ни трусиков, — их Татьяна дома принципиально носила.
Наконец, она закончила наслаждаться моим сочинением, отложила книгу и повернулась ко мне лицом. Мы слились в томном поцелуе. Мои руки прошлись по ее спине, ниже, по бедрам, потом я захватил полы ее рубашки и начал тянуть ее вверх. Татьяна привычно подняла руки, и рубашка вмиг оказалась на стуле. Некоторое время ушло на поцелуи и ласки стоя, и, наконец, когда она начала расстегивать мне рубашку, стало понятно, что бывшая жена сдается окончательно. Я принялся раздеваться сам.
— Я сейчас, — Татьяна отправилась в ванную.
Все было вполне привычно и, вместе с тем как-то не так. Моя жена принадлежала уже другому мужчине, и я поначалу чувствовал себя не совсем в своей тарелке, но вот она зашла обратно, и, обнаженная, остановилась у дверей, демонстративно принимая торжествующие позы, как бы приглашая принять участие в игре. Я к этому времени уже разделся и лежал под одеялом совершенно голый. Включившись в игру, я медленно начал стягивать одеяло с себя, до поры до времени, не обнажая главного своего достоинства. Затем, выждав небольшую паузу, сдернул с себя одеяло одним махом.
Главное достоинство торчало вверх, как стартовый пистолет.
— О! — воскликнула Татьяна.
Она опустилась руками на край ложа, потом коленом и стала медленно продвигаться в направлении предмета своей страсти, пока не дотронулась до него губами.
— Ты эти месяцы с девочками не шалил?
— Нет, — соврал я. Не было никакой нужды рассказывать бывшей жене о Валентине.
— Хорошо!
Я закрыл глаза. Во-первых, это не совсем прилично подсматривать, как женщина занимается таким делом среди бела дня, а, во-вторых, при закрытых глазах можно полностью сконцентрироваться на том, как мягкие губы пленительно обволакивают тебя в самом пикантном месте и медленно, медленно, то засасывают внутрь, то отпускают обратно.
Раньше мы занимались этим довольно часто. Кто-то рассказал Татьяне об огромной ценности спермы, как белкового продукта, и она сводила меня с ума, пытаясь полакомиться необычным блюдом.
Татьяна стала ускорять движение губами туда и обратно. Похоже, ее новый муж не баловал ее разнообразием интимной жизни, и она соскучилась по любимому продукту.
— Так не получился, — выпалил я, задыхаясь от наплывшей на меня волны возбуждения.
Мы перевернулись. Теперь я был сверху, а она снизу. Стандартная поза. Я впился Татьяне в губы, еще мгновение назад ласкавшие меня в другом месте. Губы были разгоряченные, они с жадностью захватили мои губы, наши языки встретились и начали страстную борьбу. Одной рукой я обнял Татьяну за шею, а другой за ягодицы и ощутил под собой широко раздвинутые бедра страстно желавшей меня женщины. Не медля ни мгновения, я в нее вошел.
— О-о! — выдохнула Татьяна со сладострастием.
Первое время нашего супружества я ошибочно принимал это ее "О-о!" за все, что угодно, только не за то, о чем это свидетельствовало на самом деле. Наконец, меня осенило:
— А ты, случайно, не оргазм переживаешь, когда я в тебя вхожу?
Она не ответила, но по ее внезапному смущению, я понял, что попал в точку. В дальнейшем я научился различать ее оргазмы и выяснил, что на один мой оргазм в среднем приходилось ее три. Иногда количество ее оргазмов достигало семи за один сеанс.