Какая-то школа у неё имелась, возможно, мамаша учила её азам этого дела. Или она подсматривала часто за ней и клиентами, не знаю. Но шаг за шагом она смелела на новом поприще. В конце концов она заставила меня развернуться, улечься грудью на сидушку и принялась намывать мою попку. Намылила и раз и два, помыла, залезая пальцами туда, куда ещё не ступала нога человека. Убедившись, что плацдарм готов, она сунула нос между моими половинками, дыша жарко мне в зад и начала нализывать попку и всё вокруг. О-о! Так я долго не выдержу, могу и кончить скоро, несмотря на тяжелое похмелье.
Через несколько минут я начал реально волноваться, она это почувствовала, видимо по тому, как начал сжиматься мой сфинктер, я опять сел на сидушку, она сразу взяла в рот мой напряжённый конец, причём насунулась довольно глубоко, сколько смогла. Но я всё никак не кончал, надо ж так ужраться! Она напустила слюней и опять стала дрочить. Первая капля попала ей в грудь, следующую порцию она буквально перехватила на лету и взяв головку в рот, притихла, прислушиваясь к ощущениям. Как он дёргается во рту, как струя бьёт в нёбо и язык, ко вкусу этой жидкости.
Вряд ли будет вкусно после выпитого вчера ведра пива. Я откинулся назад без сил. Она осталась у меня между ног, не отпуская конец изо рта. Что-то и пролилось, из уголка её рта свисала мутно-белая капля.
Вкусно? Это был самый глупый вопрос, который я смог придумать.
Она отрицательно помотала головой — горько: много пива вчера пил, объяснила она, как смогла.
Тем временем она опять включила душ и ополоснула меня всего. Я чувствовал себя виноватым, взял лейку душа и тоже ополоснул малышку. Она с готовностью подставлялась под струи. Потом раздвинула ножки: я помыл ей передок. Показал жестом, чтобы развернулась задом и наклонилась. Она повернулась и легла грудью на борт джакузи. Помоем-ка мы твою попку твоим же методом: я стал пальцем пробираться как можно дальше. Она поелозила вначале, но вскоре освоилась и даже стала руками раздвигать себе половинки пошире, чтобы мне было удобнее.
Так-с, попробуем большой палец. И большой вошёл в её попочку без проблем, любопытно. Ладно, попробуем два пальца. Возникли сложности, два пальца не хотели лезть, ей было явно не по кайфу. Я порылся на полке, нашёл Джонсон беби ойл и смазал обильно и пальцы и попку. Сразу всё наладилось: оба пальца почти провалились внутрь малышки. Слишком глубоко я не лез, боясь нарваться на какашки, но разведка доложила: какашек нет поблизости. Сколько я там ни шнырял, никаких неприятностей я не обнаружил. Ладненько, это плюс. Молодечик, девочка, зачёт тебе.
После этого я попытался смыть Джонсон беби ойл, что оказалось непростым занятием. Тем не менее, я навёл порядок и уложил малышку на дальний край джакузи, чтобы было удобнее и ей и мне: там борт широкий, и мне есть где развернуться. Всё же сто восемьдесят пять — это много. Мал? я улеглась грудью на борт, раздвинула свои половинки пошире и полуобернувшись, стала наблюдать за моими действиями.
Страха в ней не наблюдалось, только любопытство. Я сунул нос между её половинками и просунул язык поглубже ей в попку. Она захихикала от щекотки, но продолжала раздвигать свои маленькие половиночки. Я устроился поудобнее позади неё и принялся трахать её языком по-полной. Ей было явно в кайф, она постанывала и слегка вертела попкой в такт моим движениям. Так продолжалось минут пятнадцать, язык слегка одеревенел даже, но я специально грузил себя, чтобы быстрее вернуть себе форму. Она стала шипеть и сильно дёргаться подо мной — ага, разобрало детсад, тормозим пока. Я пересадил её на сидушку, пожалуй, в ней едва ли пятнадцать кило будет. Она села на моё место и притихла, глядя на меня: что дальше?