На сцене творились полный разброд и шатание. Зюганов разом потерял всю солидность, он трясся как осиновый лист, шамкал своей лошадиной челюстью и непрерывно потирал потные ладони. Он него сильно запахло какой-то козлищей. Боря Моисеев мгновенно ожил и преобразился до неузнаваемости. Он дрожал и пританцовывал на месте, бесстыже массируя свое хозяйство, его губы кривились и дергались, глазенки поблескивали, анус сжимался в сладострастных спазмах.
Хакамада немного пришла в себя от позора и боли, и вдруг сообразила, что ее обнаженный фак сейчас транслируется на всю страну, а возможно уже и на Европу. Нет, надо с этим что-то делать!
– Да что же это???!!!
Она стала бешено извиваться и рваться из грубых рук охальника. И ей это почти удалось. Женщина развернулась лицом к врагу, и смело глянула в его заплывшие от похоти зенки.
– ПОДОНОК!!!
Она в ярости укусила Жирика в руку, и тот отпустил наконец ее прическу.
– Я на тебя в суд подам!
Она дернулась вбок и попыталась уйти. Но не тут-то было! Подонок цепко держал ее за юбку
– Куда ты, сучка?! Я еще не закончил… .
Жирик зарычал и набросился на женщину, облапив ее всю, с ног до головы. Затем дал подножку и почти профессионально рухнул вместе с ней на пол. Он навалился на нее, придавив к полу и стал жадно лапать в самых потаенных местах. Он стиснул ногами распластанную леди и прижался пахом, застонав от кайфа. Его жадная рука впилась в мягкие ягодицы, ногти вонзились в кожу, вызвав у Ириши непроизвольный стон. Ка-а-аф, вот это кайф!!! Другой рукой он бешено рвал ее блузку, добираясь до титек. Вдруг кто-то робко и вместе с тем настойчиво затеребил его за плечо. Раздался вкрадчивый шепоток Моисеева:
– Простите, а можно, я… поучаствую?
Жирик с трудом оторвался от жертвы и недоуменно глянул на "танцора".
– Тебе-то чего надо? Ты вроде не в теме!
Тот обиженно поджал губки.
– Ну знаете… секс – это высокое искусство! Интеллигентный человек всегда найдет свою нишу…
Жирик подозрительно нахмурился.
– Ну смотри… не дай бог что! Я тебя убью, понял, мерзавец?
– Я все понял. Не беспокойся, противный!
– Ну тогда держи ее за ноги, а я раздевать буду.
– Легко! …
Жирик опрокинул Иришу на живот и натужно приподнялся. Хакамада сразу же начала извиваться и звать на помощь осипшим от стресса голосом. Но никому в студии это уже было неинтересно. Зрители с нетерпеньем ждали развязки.
– Держи за ноги эту сучку.
– Угум…
Боря скорчил уморительную гримаску и ухватил женщину за лодыжки. Затем развел их широко в стороны и стал любоваться изысканным зрелищем подстриженной мохнатки.
– Шарма-ан, о шарма-а-а-ан…
Пока его напарник срывал с жертвы все лишнее и отвешивал пощечины за непристойную ругань, Боря развил кипучую деятельность. Великолепная попка осталась в его полном распоряжении, и он не преминул воспользоваться предоставленным шансом. Он медленно наполз на предмет искушения и с придыханием прижался лицом. Боже, какой шарман! Он начал нежно ласкать женские ягодицы, раздвигая их все шире и шире. Он залезал носом все глубже, постанывая от избытка чувств. Само влагалище его мало интересовало, а вот попа-а-а… Одному черту известно, что этот педик представлял в ту минуту. Может, Орландо Блума? Или Саню Валуева? В его руках появился огромный латексный фаллос. Боря всегда носил его с собой, на всякий случай. Он жеманно поцеловал орудие любви в розовый кончик и вдоволь послюнявил. Затем мягко раздвинул нежные холмики и обнажил розовую звездочку ануса. Надавил рядом большими пальцами. Звездочка раскрылась в изящную черную дырку. Боря тихо ахнул и ввел туда средний палец. Ириша дернулась, спереди раздалось какое-то унылое мычание. Женщина пыталась возмутиться. Но ее рот в это время уже был безнадежно занят. Жирик успел полностью заголить красавицу и теперь усиленно засовывал ей в горло свое орудие, проверяя глубину российской демократии.
– Шарман, шарман, – шептал Боря как заведенный. Он несколько раз медленно прогнал свой пальчик по женскому анусу, наслаждаясь упругостью сфинктера. Затем с легким хлопочком вытащил палец, сунул его в рот, оттопырив пухлые губенки. Эт-то что-то! Он потерся щечкой об своего многолетнего товарища и спутника. Боже, какой полет! Боря шумно выдохнул и припал губами к заветной дырочке, несколько раз лизнул и крепко засосал. Затем стал медленно вводить фаллос в анал. Его сотрясала сладкая дрожь, руки тряслись, из глаз потекли слезы счастья. Как же хорошо-то! Огромный латексный орган с кучей изгибов и прожилок медленно входил в отверстие, раздвигая женский сфинктер до пределов, отпущенных природой. Глубже, глубже! Боря почувствовал, как женщина вздрогнула, ощутив инородное вторжение. Раздался протяжный стон. – О-о-о-о-ох-х-х… . . Боря замер, сжав ноги и прижавшись членом к голому бедру. Еще, еще, вот так, вот та-а-а-ак… . Раздался грозный окрик Жириновского:
– Эй, ты там поосторожней! Она мне чуть член не откусила!
– Прошу прощения… . я буду нежен…
Он продолжил пердолить Иришу, но с максимальной осторожностью. Вперед-назад, вперед-назад! Периодически Боря вынимал фаллос из анала и жадно заглатывал его по самые гланды. Он кусал латексное чудо и упивался от восторга при виде раззявленной дырищи. Это просто праздник какой-то… .
– Так, все, свободен! Пусти к кормушке натурала!
Жириновский грубо ухватил танцора за шиворот и потащил с тела прочь. Он уже заставил Иришу отработать по полной в орале и теперь хотел заняться "классикой".
– Пожалста, путь свободен…
Боря поднялся, с сожалением посмотрев на умело обработанную попку. Разве этот хам умеет обращаться с интеллигентной женщиной? Разве ему знакомо понятие эстетики и деликата? Что он может ей дать? Эх, всю жизнь приходится подчиняться грубой силе…
Хакамада лежала распластанная на животе аки лягушка и больше не сопротивлялась. Силы покинули несчастную женщину, она больше не верила в помощь и не хотела бороться. Ей уже было все равно.
Жирик жадно смотрел на тело вечной противницы и оппонентки. Вот так они все! Столько понтов, выпендрежу… А как отдрючишь, так сразу и видно – обычная сучка, таких за сотню баксов в любом борделе навалом. Он уже совсем было собрался прилечь на тело, как вдруг заметил давно забытого Зюгана. Тот по-прежнему стоял в оцепенении, держа руку в кармане и растирая мужское достоинство. Он был весь покрыт потом, глаза выпучились и стали круглыми как у кошки. Жирик хитро усмехнулся.
– Что, дядя, присоединиться не хочешь?
– Да я… как-то… неудобно… – замялся коммуняка. – Может, Вы уж сами? А я посмотрю… .
– Да ладно тебе париться! Давай к нам! Заделаем эту сучку! Борька, скажи ему!
– Да-да, Геннадий Андреевич, присоединяйтесь! – Моисеев сложил руки на груди и умильно произнес. – Я давно хотел с вами познакомиться поближе.
– Да тьфу ты! – Зюган даже перекрестился. – Боже, спаси и сохрани… .