— Да нет, я не об этом. Давайте устроим праздник. Три в одном — это так пикантно… .
Жирик махнул рукой. — Давай, дядя, не стесняйся, тут все свои…
Лидер КПРФ последний раз задумался, затем вздохнул и согласился.
— Ну ладно, раз уж вы так просите. Но предупреждаю — вот этот танцор сзади меня появляться не должен! Это не обсуждается.
Жирик потер руки.
— Ну вот и отлично! Короче, диспозиция такова. Мы с Геной делаем коробочку, а ты, Борька, займись ейным хлебалом. Там много интересного увидишь. Поехали, пацаны!
Вот теперь началась настоящая потеха. Совместными усилиями мужики повернули женщину в нужную позицию, то бишь на бок. Ириша только постанывала, вяло прикрывая грудь, что всех очень веселило. Зюганов спустил штаны и, по старой совковой традиции, прилег спереди, оказавшись лицом к лицу с опущенной дамой. Та горестно посмотрела на него своими черными очами.
— Как же вам не стыдно, Геннадий Андреевич? Вот уж от Вас-то я этого никак не ожидала.
— Извини, Ирочка, бес попутал. Да я быстро, раз-раз и все! Мы, старики, уж надолго-то не способны.
— И все равно я не согласна!
— Терпи, товарищ! Ленин терпел и нам велел…
С этими словами Зюган решительно обхватил ее за попу и вогнал своего истомившегося коня в "стойло". — Ой, как хорошо-то… Он пукнул от удовольствия, гнусно зачмокал и стал быстро кочегарить, не забывая при этом обсасывать Иришины титьки.
— Во-от, совсем другое дело…
Жирик и Боря с добрыми улыбочками наблюдали за манипуляциями первого коммуниста страны. — А неплохо шурует дедушка. Ну, теперь пора и нам за работу…
Вольфович быстро расстегнул ширинку и вывалил наружу свое достоинство. Затем с шутками и прибаутками, кряхтя и скрипя, пристроился на боку сзади. — Жестковато что-то. Ну да ладно, нам не привыкать… — Он привычно поплевал в ладонь, смазал член слюной и, приподняв ногу Хакамады, одним толчком вогнал член в раздолбанную Борей дырку. Вот и славненько! Он сразу ощутил мощные движения соседа. Ого, а Зюган-то шпарит будь-здоров! Ну и мы тоже маху не давали. Поехали! … .
Тем временем неутомимый Боря уютно устроился у головы Ириши. Он обхватил ее за щеки и нежно повернул лицом к себе, сочувственно глянул в заплаканные глаза.
— Что, Ирочка, туго тебе приходится?
— Да уж, хуже некуда, я вас всех засужу к едреней фене!
— Да, Ирочка, да… — Танцор, казалось был готов заплакать от сочувствия. — Я тебя так понимаю, солнышко… Только я один и понимаю…
— Помоги мне, Боря! Я знаю, ты человек добрый, ты не такой, как они.
— Конечно, родная, конечно…
Хакамада сотрясалась от могучих двусторонних толчков. Ей было плохо, она так нуждалась хоть в чьей-то помощи. .
— Помоги мне, Бо… .
Она не успела договорить. Огромная штуковина залезла ей в рот и сделала невозможным дальнейший диалог.
— Терпи, моя маленькая, терпи… еще чуть-чуть… еще немножко…
Боря нежно гладил женщину по щеке, успокаивая и утешая, при этом аккуратно пропихивая латексного монстра все глубже и глубже в горло. Ириша давилась и кашляла, ее мучили рвотные позывы, из глаз ручьем текли слезы. Она хрипела и взглядом умоляла мучителя остановиться. Но тот знал свое дело добрэ, и не обращал никакого внимания на ее жалкие попытки… .
*****
— Все, все!!! Выключайте камеры к ебеням!!!
Вовчик наконец-то сумел вырваться из рук охраны и теперь в полном отчаянии бегал по студии, отворачивая камеры от происходящего.
— Вы что, не понимаете, что нас всех тут разгонят к… матери? Не понимаете???
Операторы ворчали и возмущались, но были вынуждены покориться. Один за другим погасли красные глазки. Вовчик облегченно вздохнул и обратил внимание на огромную очередь. Практически все население студии построилось в шеренгу, голова которой примыкала к сцене, а хвост вытянулся до самой двери. Мужики стояли с озверелыми рожами и бешено онанировали, чего-то дожидаясь.
— Вы чего это тут, а? Зачем это???
— А очереди своей ждем! — загудела толпа. — Мы тоже хотим приобщиться. Попробовать комиссарского тела. Почему им можно, а нам нельзя? Что мы, рябые что ли?
Соловьев схватился за сердце.
— Да что же это такое? Неужели не понимаете?
— Все мы понимаем, не мешай нам! — Мужики наперебой загундосили. — Все равно не уйдем. Когда еще такое повторится?
Вовчик обреченно махнул рукой.
— Да делайте что хотите, хрен с вами! Хуже все равно не будет…
Он снова посмотрел на извивающийся клубок и вздохнул. Да уж, теперь начнутся проблемы, мать их! Столько расхлебывать… А впрочем… Да гори оно все синим пламенем!
Он глубоко вздохнул и уверенно пристроился в самое начало мужской шеренги.