Несколько секунд казалось, что бык ничего не почувствовал. Потом он со свистом втянул в себя воздух и хрипло замычал, вроде бы пока не понимая, что произошло.
— Держите крепче, — велела Лена, и нанесла второй, уже сильный удар.
Бык рванулся с места, зарывшись копытами в землю, а потом присел на задние ноги, словно они подогнулись. Потом замычал громко, и как-то жалобно завертел головой, стараясь понять, почему так больно. И Ленка начала его нахлестывать сильно, ритмично, безжалостно. Странно, огромное животное даже не попробовало ударить кого-то рогами, после полуминуты этой необычной порки, бык задрал нос к небу, и сильно задышал, а потом рванулся изо всех сил. Послышался хруст рвущихся веревок, Ваня с Леной едва успели отскочить, рабочие повалились в стороны, а бык нагнув голову врезался в забор, разнося доски в щепки, промчался вихрям по зарослям той самой крапивы, и проломив еще один плетень, вырвался на чье-то подворье. Годовалая корова мирно жевавшая там траву там удивленно обернулась, но не успела даже проглотить то, что во рту. Черный производитель с разгону влез на нее, и замычав в третий раз, с каким-то отчаянием, придавил своей тушей. Двойное мычание слилось в одно, бык неистово покрывал первую попавшуюся на пути самку.
— Как им хорошо-то! — мечтательно и насмешливо протянула Ленка. Истрепанные стебли крапивы она по прежнему держала в руке. Измазанные пылью рабочие поднимались на ноги, опасливо на нее поглядывая. Один из них несколько раз перевел взгляд с быка, на ветеринаршу, и вдруг проговорил с каким-то спазмом в голосе:
— Спасибо, доктор: Только вы, это, никому тут про это не рассказывайте, ладно?
— Кому? — удивилась Ленка. Она, судя по всему. поняла, о чем идет речь, и в глазах у нее прыгали веселые искорки.
— Бабе моей: — с мрачностью обреченного пояснил другой рабочий.
Ленка расхохоталась, весело и звонко. С искренним сочувствием поглядела на понурых мужичков у забора. Сказала добродушно:
— Не волнуйтесь. Ваши жены этот способ не узнают. Слово даю.
— Слово: — проворчал третий мужичок, самый неказистый: — ты мою бабу не знаешь. Она ж и так, все соки выжмет, а если еще и крапивой приложит: — он попытался улыбнуться, но Лена ответила неожиданно серьезно.
— Я слова своего не нарушаю. У нас в институте правило было: Короче каждый, перед кем я слово нарушит, меня поиметь может: Только случаев таких пока не было. На меня-то у тебя встанет, как думаешь:
— На тебя, да, — пробормотал сгорающий от стыда мужик. — Пойдем отсюда, ребята.
— А ты, Вань, останься, — сказала Лена негромко. — Разговор есть по душам.
5.
Они засиделись допоздна. Этой ночью Лене не хотелось секса, слишком уж сильно было моральное удовлетворение. Она просто рассказывала Ивану о женской и мужской психологии, о том, что в любых отношениях всегда есть элемент садо-мазо, и эту игру надо любить, и знать ее правила. О том, что вообще следует ценит в этом мире. И как ему противостоять.
Увлеченные беседой ни он ни она не вслушивались в ночную тишину, повисшую над селом. А внимательный наблюдатель обратил бы внимание на странную особенность. То из одного, то из другого дома в течение всей ночи доносились приглушенные возгласы, скорее даже вскрики. И эти сдавленные вопли, вопли наполненные пополам с болью не столько испугом или злостью, сколько обидой были исключительно мужскими.
6.
Когда утром, сладко потягиваясь, Ленка вышла на крыльцо в ночном халатике и с полотенцем через плечо — умыться у колонки, во дворе стояло даже не восемь человек.
Мужчины стояли плотным кольцом, видимо с самого раннего утра, и молча, неподвижно смотрели на Ленку.
— Что? — непонимающе улыбнулась она, и вдруг почувствовала, как слова застряли у нее в горле:
— Ну спроси, что у нас болит? — угрюмо посоветовал Андрей. — хочешь, мы покажем:
— Мальчики, — предостерегающе начала Ленка, увидев, что мужчины, числом более десятка как по команде потянулись к застежкам своих брюк и рабочих джинсов. — Мальчики: Что у вас:
Более десятка брючных молний расстегнулись одновременно. Лена едва не зажмурилась, увидев одновременно во множестве то, что обычно женщина видит в одном, ну в исключительных случаях в двух-трех экземплярах.
Мужское достоинство каждого из пришедших казалось вполне готовым к работе. Многие покраснели и припухли, а следы крапивных ожогов особенно хорошо были заметны на отекших яйцах пришедших к ветеринару совсем не за ветеринарной помощью.
Лена рассмеялась тем довольным смехом, который бывает у женщин, когда им очень хорошо или очень неловко.
— Кто это вас так, мальчики?
— Меня жена высекла, — неохотно признался Авдеич.
— А меня соседская баба. Его вон: