Правда, пришлось мне немного задержаться — на меня просто "героически" накинулся старший политрук дивизионного политотдела. Оказывается, я ведь негодяй — взял в руки поганое оружие подлых врагов нашей страны, не сдав его на склад и даже стрелял из него. А тут и наш комполка явился, как всегда — и тоже после боя, он "заседал" с нашей второй медсестрой в своей землянке, "беседуя" с ней в своей любимой позе "рачком" , вон ширинку так и не успел застегнул, пуговицы все наружу.
Но, как только закончились вопли старшего политрука, во мне сразу проснулся постоянный член наших институтских "капустников" и я, встав по стойке "Смирно" , громко выпалил, преданно глядя на руководство штаба дивизии:
— А мы тут решили, что ударим фашистской пулей по фашистской морде. Нечего наши пули на этих негодяев тратить. Вон они и наелись своего свинца досыта, никто подняться не может! Вот так!
Помолчали они, штабные герои тыла, видимо переваривая мои слова, а тут начальник штаба громко захохотал, повторяя — "Фашистской пулей — по фашистской морде! Чудесно!" И к политруку — сделать такой лозунг. И, заодно сказав моему комполка, чтобы представил меня к награде, пошёл проверять работу нашего штаба. А политрук ринулся сопроводить трофеи, да я уже сижу в кабине "Студебеккера" — не надо нас дурить, я и сам смогу доложить в дивизии, как всё было. А политрук уже в блокноте строчит, видимо пишет донесение в штаб армии, как он нас воодушевлял в бою и даже сам угрохал кучу фрицев. Это они умеют, недаром в штабе дивизии все в орденах и медалях! В тылу всегда полно героев! Вот только в окопы или под обстрел попадут эти герои, так сразу и штаны обделывают от страха!
И правильно я сделал — кинулся политрук к генералу, а тот меня вызвал и приказал доложить, поняв, что политрука и близко там не было. А получилось немного юморно — командир полка представил меня к награде и дал три дня отпуска при части, а я написал представление на старшину — заслужил он! Да командир дивизии тоже представил меня к ордену, заодно сразу доложив командующему армией, что мол, был разгром немецкого десанта, естественно под его мудрым руководством. Заодно и к медали "За боевые заслуги" , правда, не очень-то и хотелось эту медаль получать, у нас все "ППЖ" были к ней представлены, даже шутка была — медаль "За половые услуги".
А вот начштаба представил меня к медали "За отвагу" , красивая медаль! И заслуженная! И к очередному званию представили! И даже дал приказ в финчасть — начислить деньги за сбитые планеры. Правда, сразу и не поймёшь, за что на меня сразу такой град награждений и поощрений, за подвиг или за чудесные, невероятно вкусные консервированные сосиски и сухой лимонад. Меня в штабе дивизии все девушки расцеловали, попробовав эту вкуснятину, тоже за награду сошло! И в финчасти сообщили, что за планеры, как за сбитые, мне сразу начислили, по приказу Верховного Главнокомандующего, аж 18 тысяч!
Тогда платили за сбитые самолёты, подбитые танки, уничтоженные батареи.
Но похоже, что главную награду я получил этой же ночью, вернувшись в свой полк. Красавица Лидочка, будучи убеждена, что я закрыл её своим телом и спас от проклятых фашистов, решила меня наградить также своим телом, в виде ордена и своими ласками, как медалями. Вот это была награда — всем наградам награда! Так что ночь у меня получилась совершенно бессонная! Но зато также невероятная сладкая, с лёгкой "голодухи" я получил море удовольствия, тем более, что Лидочка к моему удовлетворению, уже была не девушкой. Похоже её в мед. институте научили многому и вовремя. И ещё было хорошо, что у наших медсестёр была небольшая, но благоустроенная землянка, нам никто не мешал, так что эта ночь мне запомнилась надолго!
А вторая медсестра, посверкивая своими возбуждённо-любопытными глазами в полутьме, сидела полуголая на своей лежанке и, не отрываясь, наблюдала за нами, тихонько охала и вторила Лидочке, когда та сладко стонала, сладко-бурно кончая, да ещё Лида разрешала кончать прямо в неё. Вообще-то, как я понял, со стороны зрелище было довольно возбудительное! Нахальная луна тоже подсматривала за нашими телодвижениями, подсвечивая своими холодными лучами, незагорелая попка Лидочки отсвечивала в полутьме не хуже фонарика. Благодарная за своё спасение Лидочка так послушно реагировала на все мои пожелания, так что этой ночью я практически полностью "оторвался" в своих эротических мечтах, постаравшись воплотишь всё, о чём только мечтал. Лидочка лежала и на спине, и на животе, и на боку, и даже "поскакала" на мне, как лихой будёновец на вороном коне. Ах, как она скакала — волосы метаются вверх-вниз, её шикарная грудь тоже волнующе играет вверх-вниз, так что пришлось мне держать её грудь своими жадными руками. Или зажимать руками Лидочке ротик, потому что своими криками она могла поднять внеочередную тревогу в полку, не хуже чем сирена у дежурного.
Потом вторая медсестра помогла мне, когда я, поставив Лидочку "рачком" , в запале ошибся и резко всунул свой член в её упругую круглую попку — Лида так громко заохала и застонала, так что ловкие пальчики подруги успели быстро зажать ротик. Лидочка немного повозмущалась, сказав, что я не в ту "дверь" заскочил. А вторая медсестра горячечно зашептала:
— Спасителя нужно благодарить по-полной! Ради этого можно и немного потерпеть — мужчина тебе попался горячий! Я бы потерпела, да и не раз! И всю ночь бы терпела — наш лейтенант спас нас всех! Ну не вынимать же ему сейчас!