Игорь таким образом смотреть фильмы не любил, да и провод наушников был коротким, однако не стал возражать, и протянул один наушник дочери. Оксана, чтобы заглянуть в монитор, подсела совсем близко, прижавшись к бедру и низко склонившись вперед, на колени и опершись на локти. Примерно минут десять просмотр шел вполне мирно, — Оксане тоже понравился захватывающий видеоряд, а когда Игорь потянулся за бутылкой вина, она требовательно похлопала его по плечу. Пьянство малолетней дочери Игорь не одобрял, но, в порядке исключения, позволил ей сделать глоток, который, правда, пришлось оборвать насильственно, — Оксана разом выдула почти полбутылки: Сам Игорь и так был немного навеселе, поэтому ограничился совсем небольшой порцией.
Вскоре Оксане надоело сидеть в неудобной позе, и она довольно бесцеремонно залезла на колени к отцу. Игорь обернулся на соседку — не разбудили ли они её всей этой возней: Но нет, матрона спала сном праведника. Игорь помог дочери устроится поудобнее, обняв её за плечи и прижав к себе, удерживая планшет уже перед её лицом, а сам заглядывая туда из-за неё, сквозь растрепанные черные волосы: Дочка была теплая, расслабленная после сна и уютная, от неё исходил сладковатый парной запах здорового молодого тела. Постепенно интерес к фильму у Игоря пропадал, сменяясь мирной дремотой, как вдруг на экране начались постельные сцены: Знаменитый греческий полководец с усердием и энтузиазмом трахал персидскую воительницу, очень страстно, и сохраняя выражение крайней сосредоточенности на лице. Актриса, игравшая воительницу, чем-то напомнила Игорю давешнюю армянку, — разве что бюст у армянки был, определенно, и больше, и красивее. Воображение, подстегнутое вином и наблюдаемым на экране, немедленно нарисовало случайную подружку в наиболее запомнившейся позе — возлежавшей на кровати, в ореоле кудрявых волос, рассыпанных по подушке, зазывно улыбающуюся, с приглашающее разведенными в стороны белыми ляжками:
Образ был такой яркий и четкий, что мысленно Игорь был готов вдуть ему еще раз, так сказать, постфактум. В реальности же на него отозвалась лишь одна часть его тела. Она, часть, быстро стала твердеть и наполняться силой:
Учитывая, что на коленях у него сидела дочка, внешне не замечающая ничего, кроме действия на экране, Игорь начал пытаться успокаивать себя, пытаясь отвлечься на что-нибудь: Но, — увы. На экране грек жадно, будто какой-то свирепый Степан Разин, а не герой просвещенной античности, мял нежные груди "персиянки" , под руками было гибкое тело дочери, а её тугой задик давил на его колени: Учитывая, что на дочке не было ничего, кроме спортивных облегающих шортиков и короткой футболки, он ощущал близость её тела так же, как если бы она была обнажена — и сейчас, помимо его воли, эта мысль волновала еще сильнее, как и её молодой сладкий запах.
Даже в храпе попутчицы, спящей всего в метре от них, и то чудилось что-то эротичное. Член неумолимо принимал вертикальное положение. Игорь попытался сдвинуться из-под дочки, чтобы скрыть это, однако привело это к совершенно обратному результату: Новое положение показалось девочке неудобным, и она без предупреждения подалась назад, сев прямехонько на его уже окончательно эрегированного дружка.
"Дружок", на которого опустились упругие девичьи ягодицы, отделенные от него только трусами и тонкими шортиками, совершенно машинально подался на встречу, настойчиво в них уткнувшись. Игорь с трудом сдержал легкий вскрик, такие острые ощущения принесло это столкновение, но его вздох через сжатые зубы как раз пришелся в левое, свободное от наушника ушко дочери: