Стоял тёплый солнечный день самое то для неспешной пешей прогулки. Вислоухая тёмная эльфийка беззаботно шагала по дороге, напевая себе под симпатичный носик какую-то песенку. Среди эльфиек красавицами были все вот только похвастаться живым лицом, с чертами не успевшими застыть в вечной красоте могли далеко не все. Килла могла, ей лишь недавно исполнилось пятьдесят пять, что для длинноухого народа было очень и очень юным возрастом. Впрочем, не смотря на молодость, физически тёмная уже сформировалась, налились красой упругие груди, не слишком большие, но очень симпатичные. И ножки уже не походили на тощие подростковые палки, они облачились в красивую, мускулистую оболочку. Попка Киллы также отличалась очаровательной подтянутостью. В отличие от своих светлых родичей, славящихся своей классической красотой, красота тёмных эльфов была чуть более развратной. И большие, раскосые глаза Киллы с красными глазными яблоками всегда, даже против её желания, смотрели томно.
Эльфийка забрела уже достаточно далеко от города и сейчас собиралась перейти мост и прогуляться по зелёному лугу. А почему бы и не расслабиться в такой чудесный денёк?
Весело напевая песенку, тёмная перешла мост и уже собиралась направиться дальше, когда из-за соседнего валуна поднялся здоровенный гуманоидный кот, принадлежащий к зверорасе мяусов. Растерянно моргнув, эльфийка остановилась, смотря на незнакомца. Мощный, плечистый самец с короткой, рыжеватой шкурой, длинным хвостом и звериной мордой. На нём были надеты штаны из кожи и расстёгнутая на мощной груди безрукавка. В руке мяус непринуждённо держал боевой топор с широким лезвием.
Серокожая ещё миг рассматривала кота, потом, подняв изящную ручку, помахала ему и как могла доброжелательно произнесла:
— Привет, я — Килла.
— А я — Олев, приятно познакомиться с такой красоткой, — усмехнулся кошак с заметным рыком и добавил, меряя свою жертву глазами с вертикальными зрачками, — Обычно я спрашиваю: " Кошелёк или жизнь ", но с такой красоткой, как ты, я был бы не прочь покувыркаться.
— Что? — эльфийка даже отступила на шаг от неожиданности, внимательней прежнего уставившись на мяуса.
— Я тут разбойничаю понемногу, но ты мне приглянулась и я не возьму у тебя и монеты, если ты одаришь меня своей благосклонностью, право я прошу вовсе немного, ведь вы — тёмные эльфы — относитесь к сексу весьма вольно.
— Ну… — потянула длинноухая, оглянулась по сторонам и негромко уточнила, — Прямо здесь? На дороге?
— Зачем же прямо здесь? — удивился кот, мысленно облизываясь на эту сексуальную самочку попавшуюся ему в лапы, — У меня тут неподалёку палатка есть.
Килла ещё миг мешкала, размышляя, потом решительно кивнула своей симпатичной головкой и безбоязненно подошла к разбойнику.
— Пошли.
— Только после тебя, — оскалился в улыбке мяус, приглашая длинноухую идти вперёд.
Тёмная эльфийка не стала спорить, послушно направившись в указанном направлении. Кот немного приотстал, внимательно изучил окрестности и не найдя ничего подозрительно поспешил за своей роскошной находкой. Пусть Олев и принадлежал к зверорасе, но красоту воспринимал совсем как человек, потому его глаза быстро сбежали по гибкой спинке и тонкой талии Киллы на её поджатую попку.
До лагеря разбойника действительно было добираться недалеко. Он раскинулся за небольшим холмом в пяти минутах ходьбы от моста. Эльфийка любознательно и без всякого страха заглянула в палатку и пожаловалась:
— Там я не буду, там грязно и места мало…
Олев, окрылённый подобным подходом к предстоящему развлечению, получается вовсе и не насилию, быстро вытащил из палатки большую шкуру, что готовил на продажу, и раскатал её на ровном участке земли мехом вверх, растянув губы в угодливом оскале:
— Так лучше, красавица?
— Ну… да… так пойдёт, — согласилась Килла.
— Тогда чего мы ждём?
— Мне самой раздеться или ты хочешь меня раздеть? — уточнила длинноухая.
— Пожалуй, раздевайся сама.
Тёмная эльфийка в знак согласия утвердительно махнула своими милыми ушками и без всяких дополнительных понуканий стала расстёгивать голубую блузку, хорошо подчёркивающую форму груди. Олев не удержавшись, облизнул губы, увидев упругие полусферы с тёмно-лиловыми, почти фиолетовыми сосками, точно такого же цвета, как и пухлые губки Киллы.
Тем временем серокожая присела на шкуру и стала расшнуровывать свои сапожки их мягкой кожи. Стащив первый, она покосила на кота своими большими, выразительными глазами и спросила:
— А почему ты сам не раздеваешься?
— Не хочу упустить и мгновения твоего обнажения, — усмехнулся разбойник, он не утратил бдительность, вдруг под одеждой у этой милой эльфийки спрятано какое оружие? Конечно, было глупо подозревать такую красотку, но жизнь на дороге приучила мяуса проверять всё досконально.
Килла улыбнулась. Вслух она не произнесла, но наверняка не поверила подобному оправданию. Впрочем, вместо того чтобы затевать бессмысленные дебаты о доверии длинноухая поднялась на ноги, встала на середину шкуры и, повернувшись к кошаку спиной, стала эротично стягивать штанишки, одновременно наклоняясь вперёд.
Олев сглотнул, но пасть мгновенно вновь наполнилась слюной. Эльфийки, особенно тёмные, умели себе преподнести. Взгляд кота скользнул по ущелью между половинками аппетитной попки. Килла чуть расставила ноги, давая ему увидеть краешек самого сокровенного, потом серокожая повернулась боком и откинула ножкой штаны в сторону.
— Я — красивая? — спросила длинноухая, оборачиваясь полностью.
Мяус сглотнул, оружия у тёмной не было, также верно, как и не было волос на лобке. Подтянутый животик плавно перетекал в гладенький бугорок страсти.
— Так красивая? — выждав секунд десять повторила вопрос длинноухая.
— Да… самки красивее я ещё не встречал, — упиваясь слюной, ответил разбойник и рывком сбросил с себя безрукавку. Килла с интересом наблюдала за ним. Олев не мучил её ожиданием, столь же быстро избавившись и от штанов.
Молоденькая эльфийка чуть-чуть округлила глаза, уставившись между ног бандиту. И было чему удивляться, испокон веку коты славились своими большими детородными органами.
— Ух… большой, — выдавила, наконец, серокожая.
— Никогда не пробовала с мяусом? — оскалив клыки, хмыкнул Олев.