– Идеальных любовников не бывает, – сказал Он.
– А как же ты? – спросила Она с той улыбкой, от которой у него в нижних чакрах всегда начиналось сейсмическое беспокойство.
– Я – не идеальный любовник. Потому что тебе со мной плохо…
– Мне с тобой хорошо.
– Врешь…
– Хорошо. Вру. Тогда скажу так. Мне плохо с другими…
– На безрыбье…
– Ну, что ты говоришь! Стала бы я с тобой встречаться столько времени…
И вправду, подумал он, не стала бы. Он положил руку на талию этой рыжей бестии, в тысячный раз удивляясь, откуда она взялась такая – с глазами Пьеро и телом цирковой акробатки. Странная, похожая на ведьму, она еще и окружала себя всякими тварями – змеями, крысами… Музыкантами, поэтами… Гибкая, как собственное настроение, она вся состояла из капризов. Иногда Он ненавидел ее за это, но гораздо чаще заводился с полоборота, увидев знакомую гримасу…
Он продолжил тему:
– Просто пляж длинный, а рыбы нет и нет, вот ты и идешь, в чем мать родила, с крабом на поводке…
– Ну, на тебя-то поводок не нацепишь…
– Это точно, – самодовольно усмехнулся он. Подумалось при этом совсем другое.
– А ведь у нас уже и прошлое есть… Маленькое такое, игрушечное прошлое… Может, оно и есть – поводок, на котором одни люди водят других?
– Да, пожалуй…
Прошлое… Кусок зимы – с торчащей из-под снега ржавой арматурой фонарей… Первое знакомство… Тусовки, бары… Карикатурная драка с соперником на льду, когда оба попадали прежде, чем успели замахнуться… Ночи – одна за другой – сначала обычные, дежурные, потом странные, со слезой… Эта ее вечная холодность, обидная вежливость восковой куклы, позволяющей делать с собой все, что угодно… Истерики и беззаботная веселость, плетущиеся на Пик Весны, как альпинисты в связке… Холодная Москва… Ледяной Питер… Пустое купе, и этот непонятный разговор про безумие, про болезнь, про неправильность… Да. Какое – никакое, а прошлое у них есть. И его поводок натянут, как струна… То ли один слишком стремится вперед, то ли второй еле переставляет ноги… Да и кто кого ведет? Может, кто-то третий, невидимый, ведет обоих, стравливая, как лаек на Юконе…
– И все же, идеальных любовников не бывает…
– Да уж… – она потянулась за сигаретой, сделала хороший глоток вина и, глядя в сторону, проронила: – Знаю одного, не больше…
Ревность обожгла Ему пах. Его ванька выставил голову из-под простыни, как половой – из-за стойки трактира при звуках блевотины.
– И кто же это? – спросил он деревянным голосом мужа из анекдотов.
– Схожу, сделаю кофе, – сказала она, потягиваясь. Встала и с улыбкой посмотрела на него.
– И все-таки? – спросил Он у ее рыжего, пушистого паха…
– И все-таки я сделаю кофе. Надоело пить вино… Ты такой смешной сверху, укрылся бы, что ли… – все это было сказано странным, неузнаваемым голосом. Капелька пота, скатившись по ее животу, повисла на волосе елочным украшением.
– Мне – чай, – сказал он и повернулся к стене.
– Все равно ведь не будешь его пить, пока вино не кончилось… Ладно, сделаю… Ты его знаешь. И никогда не стал бы ревновать, честное слово!
– Да уж. Нашла тоже ревнивого… Ладно, не надо чаю… Ложись, рассказывай… – Он изнемогал от ревности. Заболело сердце, Иван Иваныч стоял, как флагшток для белого полотнища капитуляции…
Она послушно легла рядом.
– Я могу его позвать… – буднично сказала Она.
– Что?! – Он заставил себя улыбнуться, и только ладонь со впившимися в нее когтями знала, чего ему это стоило… – Он что же, в шкафу прячется?..
– Нет. В соседней комнате.