Чжоу Дунь решил взять голосом и резкими жестами:
— Что?! Да как смеет эта сумасшедшая?! Почему я — достойный человек, Главный Министр — должен терпеть идиотские наговоры от свихнувшейся наложницы?! Мало ли чью сперму она запихнула в эту склянку — может дворовых собак, в которых она души ни чает!
— Не надо крайностей, Чжоу Дунь!
— А почему?! — ретиво напирал Главный Министр. — Она же больна, у неё бешенство плоти, и Вы об этом прекрасно знаете, император! Почему же не собаки?! Она может лечь с кем угодно!
— Запомните, Чжоу Дунь: даже заболевшие наложницы… временно заболевшие… спят только со своим императором!
— Так может это — Ваша сперма?!
— Вы хотите мне дерзить?!
— Я хочу задать вопрос, пользуясь своим статусом особо приближённого к императору: кому Вы больше верите — мне или ей?!
— Безусловно, Главному Министру, но привык прислушиваться ко всем мнениям своих дворцовых: уборщиков, стряпух, рабочих и особенно наложниц!
— Очень демократично, очень достойно императорской Дворцовой Политики! Будущие потомки оценят Вас по достоинству!
— Благодарю за красноречие, но мне не стало легче и думаю Вашей сперме тоже, которая томится в этом пузырьке!
— Вы продолжаете считать, что это — МОЁ?!
— Если не ВАШЕ — докажите!
— Разве не есть прямое доказательство преданные годы службы во благо безопасности и спокойствия императора?!
— Чжоу Дунь, я призываю Вас остаться таким же преданным ко мне и к священному закону ВЕЛИКОГО БУДДЫ! Вам напомнить его?! ИМПЕРАТОРСКИЕ НАЛОЖНИЦЫ НЕПРИКОСНОВЕННЫ, И ЕСЛИ ХОТЬ МАЛЕЙШЕЕ ПОДОЗРЕНИЕ ПАДАЕТ НА ДВОРЦОВЫХ ЛЮДЕЙ МУЖСКОГО ПОЛА, СВЯЗАННЫХ С НИМИ ЛЮБОВНОЙ НИТЬЮ, ТО НЕМЕДЛЕННО ПРОВЕРЯЕТСЯ КАЖДЫЙ ИЗ НИХ! ИСКЛЮЧЕНИЕМ НЕ ЯВЛЯЮТСЯ ДАЖЕ ОСОБО ПРИБЛЕЖЁННЫЕ К ИМПЕРАТОРУ! На Вас падает подозрение, Чжоу Дунь, и я ничего не могу с этим поделать! — и вдруг повысил голос. — Или мы будем припираться с Вами до самого захода солнца?! ! С каких это пор даже особо приближённые перечат моим словам?!!
— Что я должен сделать? . .
— Вы совсем недавно так классически доказали на дальних болотах невиновность Ван Ши Нана, что опровергнуть содержимое этого пузырька Вам не составит никакого труда!
— Что… я должен… сделать? . .
— Пойти в личную комнату, искусственно вызвать свою сперму, а затем путём анализа дворцовый лекарь сравнит её: с тростниковым мылом в этом пузырьке!
Чжоу Дунь без всяких раздумий ответил:
— Император, распорядитесь налить мне полную пиалу, я зайду в беседку Двора Пыток в любое угодное Вам время, но подвергаться ужасному позору в личной комнате я не стану.
Он поклонился, повернулся и независимо зашагал к выходу.
— Я Вас не отпускал!!! — громко крикнул император.
Но Чжоу Дунь поспешно удалился.
Зазвенев бамбуковой шторой, влетела жена императора.
— Ты слышала, Чау Лю?! !
— Слышала.
— Как тебе это нравится: развернулся и ушёл, будто перед ним не император, а мальчишка!!! Может взять его под стражу?! !
— Я прошу тебя подождать со стражей до моего возвращенья, очень прошу.
— Но ты погляди, каков!!!
— Я прекрасно слышала "каков" , успокойся и оставайся здесь, я скоро вернусь.
— Идите!!! Все идите от меня!!! Я кажется знаю, какие мне меры принять!!! — кричал император.
Схватив со стола пузырёк, Чау Лю выскочила за дверь…
Высокая стройная фигура Чжоу Дуня широким шагом удалялась по длинному коридору мимо стоявшей у стены охраны.
Чау Лю прибавила ходу и быстро заскользила следом за ним.
Чувствуя чьё-то приближенье, Главный Министр беспокойно повёл глазами, но продолжал уходить дальше и дальше.
Чау Лю упорно догоняла, она летела и была уже совсем близко, как вдруг он резко остановился и обернулся.
— Ты? . . — удивлённо спросил Чжоу Дунь.
— Я, — Чау Лю чуть ни столкнулась с ним. — Куда так спешишь, красавчик Министр?
— Искать тебя… — правдиво ответил он с огромной надеждой в голосе.
Чау Лю в упор глядела на Чжоу Дуня с превосходством сильной и старшей по годам женщины, она заметила страх в глазах мужчины:
— Вот оно что — искать меня? Мне очень льстит. А что стряслось, мой милый мальчик? Чем помочь?
— Прошу тебя потише… — и он кинул взгляд на чутких охранников.
Она поняла, смело повернулась и приказала:
— Вы — четверо! Сейчас же отойти к императору и усилить охрану! Вы там нужней!
Постучав ногами и двинув руками, что означало преданность жене императора, все четверо кинулись туда.
— Что ещё смущает моего мальчика? — высокомерно спросила Чау Лю.
— Пожалуйста, не говори так со мной… Если я в чём-то провинился перед тобой, я непременно исправлюсь, клянусь…
— "Провинился"? — удивлённо сказала она. — Это не то слово. Ты предал меня, ты уже третий месяц не ублажаешь мою плоть, и я почти каждую ночь провожу со спящим императором, интерес которого давно угас к моей особе. А тут ещё эта наложница, которую ты сполна осчастливил, — Чау Лю вынула из кармана пузырёк со злосчастным содержимым и показала ему. — Не по этому ли поводу Чжоу Дунь ищет меня?
— Ты… всё знаешь? . .
— Мало того, что я всё знаю, я ещё и масло подлила в огонь императорской злости, потому что сама настолько зла за твоё предательство, за твою безотказную любовь к молодым кухаркам, молодым прислужницам, молодым швеям, молодым скотницам, молодым… — она рванула из кармана большой носовой платок и стала безжалостно стегать его по лицу. — Кто там ещё у тебя?! Кто?! Вот тебе! Вот! Получи! Ты весь дворовый молодняк перепахал, а теперь за дворцовых наложниц принялся?! А как же я?! Вот тебе, подлец, вот! Он теперь меня ищет, а сам три месяца под другими трусами пропадал! Получи, вот тебе!
Чжоу Дунь стоял на месте, покорно принимая удары, и бубнил:
— Я исправлюсь, клянусь, я на колени встану… только помоги… исправлюсь, клянусь… помоги Чау Лю… я не могу видеть ни пиалу, ни личную комнату… не могу…
Она перестала стегать, убрала платок и спокойно спросила:
— Не можешь видеть? Ты же только что с такой бравадой заявил императору — "налейте мне полную пиалу!" , "не пойду в личную комнату!". Ты — самый обычный показной шанхайский павлин. Ты в этот момент, наверное, думал обо мне как о заступнице? Не так?
— Так, так, так…
— А если не заступлюсь?
— Чау Лю, заступись… исправлюсь, клянусь… никакой мне дворовый молодняк больше не нужен, никакие дворцовые наложницы… только ты, только ты… помоги… придумай что-нибудь…
Она цепко схватила его за руку и потащила в одну из комнат.
— А ну иди сюда! — приказала Чау Лю. — Если хочешь моей помощи, то я хочу, чтобы ты немедленно исправился как настоящий мужчина!
Комната, куда влетели они, представляло собой небольшое полутёмное хранилище фолиантов, где высокие стеллажи почти закрывали собой все окна.
Чау Лю толкнула Чжоу Дуня к стене, крепко прижала его ладони к своей груди и прошептала, тяжело дыша:
— Бери, бери меня и терзай, как тебе будет угодно… давай: давай:
Император, находясь в комнате жены, вдруг услышал в коридоре несколько торопливых шагов и насторожился. Тихо приоткрыв дверь, он выглянул.
По приказу Чау Лю охрана строила двойной кордон, а старший по званию чётко командовал:
— Встать здесь! Идти сюда! Бегом туда! Замкнуть крыло!
— Это что за суета? . . — спросил император, распахнув шире дверь и выйдя в коридор.
Увидав его, стражи порядка замерли.
А старший охранник, сделав шаг вперёд и постучав ногой три раза по полу, ответил:
— Усиляем кордон, император!
— Зачем?
— Приказ жены императора!
— Во Дворце что-то случилось?
— Нет, император!
— Для чего тогда усилять?
— Приказ жены императора!
— А зачем она приказала?
— Не можем знать, император! Приказ!
— Странно… — император кинул взгляд по сторонам коридора и спросил. — А где: моя жена? . .
— Шла по коридору, император!
— Одна?
— Одна, император!
— Она за кем-нибудь спешила?
— За Главным Министром, император!
— Догнала?
— Догнала, император!
— И что — сразу приказала строить кордон?
— Нет, император!
— А когда приказала?
— Когда немного поговорила с Главным Министром!
— О чём?
— Не могу знать, император! Я был в дальнем крыле, не слышал!
— Так-так-так-так… — забубнил император и задумался, потом прошёлся вдоль охраны и спросил. — А кто из вас был рядом с ними, когда они… немного поговорили? . .