"ВСЕ МОИ ЖЕНЩИНЫ"
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ. КАТЕРИНА
Ракетный комплекс "СС-20" продолжал стеречь небо Родины — меня со Стояном отправили в командировку на замеры магазина в какую-то глухомань. Так как выехали поздно, то в райцентр прибыли почти в десять вечера. Смысла ехать в само село не было никакого, решили заночевать тут, а завтра уж: Пошли к гостинице, но тёзка вспомнил:
— Слу-ушай! У меня ж здесь одна знакомая живет! Мы с ней када-то недурственно покуролесили! На фиг гостиницу — переночуем у нее, сэкономим!
— Да давай! А ты уверен, что нас примут? Может, твоя краля давным-давно замуж вышла, а тут бывший хахаль: да еще с корешем? — смеюсь я.
— Может и вышла. Попытка — не пытка, в случае чего — в гостинице устроимся.
Идем.
На дворе темень, фонари лишь местами. Спотыкаемся и чертыхаемся, естественно. Хата, куда пришли — каких навалом, ничего приметного. В окошке горит свет. Сява постучал. Через полминуты за дверью:
— Кто?
— Верунчик! Это я!
Открывают.
— О! Какими судьбами к нам?
— В командировку приехали. Пустишь на постой? Нас двое.
— Заходите, — быстрый взгляд в мою сторону.
Не пойму: то ли не шибко рада ночному визиту, то ли стесняется проявить истинные эмоции при постороннем.
Вваливаемся. Бросили сумки, скинули верхнюю одежду, разулись. Хозяйка не торопится угощать яствами и медовухой — тихо села к столу. Дежурные фразы: "Как дела? Как жизнь?".
Пока они вспоминают, одним им известные детали, не в наглую осматриваю хозяйку: лет 30-32, чуть полноватая, среднего роста, волосы русые. Не красавица и не уродина — серединка на половинку. Среднерусский стандарт. Судя по разговору — конечно, жлобиха, интеллектом не перегружена. Где работает? . . Да масса вариантов! Только не торгашка — этих я за версту чую. Да и хата ее мало напоминает дом работника торговли — бедновато даже по меркам райцентра.
— Верунчик! — слышу голос Стояна. -Мы с дороги, голодные. Ты б накормила нас, а?
— … чем Бог послал, — вставляю я.
— Только выпить у меня нет, — предупреждает хозяйка.
Надо сказать, время то было лихое — водка по талонам, две бутылки на харю! В МЕСЯЦ! Процветало самогоноварение, но если ловили — у людей возникали проблемы. Короче, достать бухалово было не просто. Идя на хату, мы рассчитывали, что у хозяйки имеется заначка. Не угадали.
— Верунь! Тебе ж проще найти, ты ж тут своя, всех знаешь, — завел песню Стоян.
— У меня и денег нет, — по всему видно — неохота ей переться в ночь.
Лезем в командировочные, сбрасываемся:
— Столько хватит?
— А на пожрать?
— У тя ваще ничего?
Мотает головой:
— Вся зарплата ушла на ремонт крыши — протекла. Нет у меня ничего, — стыдливо опускает глаза.
Обмениваемся со Стояном взглядами и добавляем наличности. Дела наши хреновые — потом придется и нам лапу сосать.
Вера ушла.
— Жадная, что ль? — не выдерживаю я.
— Да не. Она ничё баба, жизнь токо тяжелая, — оправдывает хозяйку Стоян.
— А мы, можно подумать, жируем, да?
— Нам проще, она одна. Не забывай, какая у нас зарплата, и какая у нее!
Тут он прав. Немного удивлен: впервые слышу от Сявы жалостливые речи, не замечал за ним раньше, чтобы он убивался по поводу "трудной женской доли". Открытие для меня.
Веры не было долго, мы уже все изхекались: не столько выпить охота, как поесть — три с половиной часа пилили на автобусе, потом искали ее дом, тут час сидим! Время к полуночи, а мы не жрамши.
Наконец, слышится звук открываемой двери — "Ну, слава Богу!". Заходит, сумка в руке. Следом за ней — баба!
— Здрастьте!
"О, как!".
Я думал, мне придется всю ночь слушать чужую возню, а тут такой подарочек! Ну, Верунчик! Ну, даёшь!