По мере остывания к нему приходило понимание того, что он сейчас натворил. Избиение старшего по званию, да в присутствии еще более старшего… Здесь это — не на гражданке начальнику по морде съездить, здесь это измена родине, не меньше. Ну и наказание соответствующее. Через час Женька готов был не только отсосать у кого угодно, но и подставить зад хоть троим Денисовским друзьям, лишь бы ничего этого не было. Но увы, машину времени взять было негде даже за сексуальные услуги. А Денисов не простит, ох не простит! Женька вспомнил, как под его кулаком что-то хрустнуло — наверняка зуб. И от этого на душе стало еще гаже.
Круглов помог другу подняться.
— Убью суку! — прошепелявил Денисов, сплевывая кровь. На скуле начинал темнеть огромный синяк.
— Ох! — дотронулся он до него. — Точно убью!
— Остынь. — посоветовал ему майор. — Никого ты не убьешь. Если за синяк каждого убивать — человечество вымрет.
— Тогда на дизеле сгною! Вот прямо сейчас рапорт напишу!
— Остынь. — повторил Круглов. — Ничего ты не напишешь. Или хочешь, чтобы он рассказал, при каких обстоятельствах это случилось? И как ты его регулярно трахаешь, пользуясь служебным положением?
— Почему пользуясь положением? — удивился Денисов. — У нас все по согласию.
— Потому. Это ты так думаешь, а он, может, только потому согласен, что ты им командуешь, а не он тобой. И вообще, думаешь следователь тебе поверит? С твоей репутацией?
— А что же делать? Нельзя ему такое спускать… .
— Я подумаю. А ты спать ложись, завтра решим что-нибудь.
Наутро Женька имел возможность наблюдать командира с синяком на поллица, немного шепелявящего. Впрочем, вопреки ожиданиям, никаких кар для Женьки не последовало, кроме пристальных взглядов и злорадных ухмылок. Это, однако, пугало еще больше — неизвестная опасность всегда хуже известной. А в том, что месть будет, Женька не сомневался.
— Ну что, придумал? — забежал днем Денисов к Круглову в штаб, где тот восседал в маленьком, но своем кабинете. .
— Что "придумал"?
— Ну, что с этим козленком делать?
— А-а-а… А ты рапорт не писал еще?
— Не, ну ты ж сказал…
— Понятно. Так ты напиши. Напиши-напиши! — Круглов предостерегающе поднял руку, не дав лейтенанту высказать свое удивление. — Напиши, но никому не показывай. Позвонишь родителям, скажешь так мол и так, напал, избил, теперь под статьей. Но ты готов отказаться от обвинений за малую сумму.
— А-а-а-а! — озарило лицо Денисова понимание.
— Ну да. Если уж нельзя наказать официально, то хоть бабла сострижешь.
— Понял! — кинулся к двери Денисов, но задержался на полпути — Только давай ты позвонишь? У тебя лучше получится.
— Ладно. Только пострашнее там пиши! — крикнул ему вслед майор.
— Алло? — поднесла трубку к уху Анна. — Алло! Говорите!
— Никитина Анна Григорьевна?
— Да.
— Это вас из части беспокоят. Где ваш сын служит.
Анна чуть не выронила телефон. Сердце сжало плохое предчувствие:
— Что с ним!?
— Да ничего… Все нормально, жив-здоров.
— А что же вы мне тогда звоните?
В трубке помолчали.
— На самом деле есть у него небольшая проблема. Понимаете, он тут с командиром повздорил… сильно, до рукоприкладства. И теперь ему грозит трибунал.