— Пойдем, ляжешь. — предложил Денисов.
Анна просеменила к постели на неуклюже расставленных полусогнутых ногах, придерживая торчащую снизу бутылку и легла на спину.
— Охрененный вид! — восхитился Круглов, глядя на блестящее донышко между измазанных маслом бедер. — А гляди, как клитор торчит!
Клитор и в самом деле торчал, не от возбуждения, а из-за давящего изнутри, заполнившего все пространство во влагалище предмета. Круглов потрогал его, покрутил в пальцах и принялся тереть со словами:
— Ща ты у нас кончишь!
Анне это приятных ощущений не доставляло — болело растянутое влагалище, да и с клитором надо не так… но она старалась делать вид что ей нравится, надеясь что так от нее быстрее отстанут. Она стонала, закатывала глаза и пыталась подмахивать. Денисов этому поверил, и для полноты ее ощущений принялся трахать бутылкой. По счастью, вагина немного освоилась с размерами этого предмета и не так болезненно воспринимала движущийся в ней стеклянный цилиндр. Тем не менее Анна взвыла сквозь стиснутые зубы, схватив себя за груди, завертела тазом и заорала, изображая оргазм. Ей поверили. Клитор оставили в покое, бутылку тоже вынули. Она чувствовала, что между ног теперь осталась огромная дыра. Впрочем, Денисов немедленно сунул туда восставший член. Анна бы этого даже не заметила, если бы не его торопливые движения.
— Эх, зря мы ее так растянули! — с сожалением произнес Денисов. — Была узкая, а теперь… никакого удовольствия.
— А ты в жопу попробуй. — посоветовал Круглов, пристраиваясь к ее рту.
Анна поняла, что ее ждут новые испытания. В попу она еще не давала никому, считая это грязным извращением. Но теперь выбирать не приходилось. Тело трахающего ее в рот Круглова загораживало обзор. Она почувствовала как ее ноги задирают как можно выше, смазывая анус скользким. Потом внутрь проникает палец, смазывая и там. А потом… потом попу раздвинуло что-то огромное, вползая внутрь и вызывающее острую боль в сфинктере. Анна заорала, несмотря на член во рту.
— Потише. . — потребовал от друга Круглов. — Не мешай ей сосать.
Денисов принялся трахать ее в зад, вставляя одну лишь головку. Анна снова с причмокиванием сомкнула губы на стволе Круглова. Однако ощущения говорили ей, что Денисов понемногу, с каждым толчком, проникает в ее попу чуть глубже чем раньше. Это было не так больно как вначале и она терпела, даже когда оказалась насажена задом на член полностью. Довольный Денисов гордо сообщил другу:
— Слышь, Серега, я ей все равно засадил по самое немогу! Она с этой стороны вообще тесная! — после чего принялся трахать анус обычным образом, не дав привыкнуть к толстому члену в этом отверстии и довольно покряхтывая при этом.
Круглов решил, что минета ему будет мало. Анну заставили сесть вагиной на член лежащего Денисова. Сверху на нее лег Круглов и посопев, сунул член ей в зад. В этом положении было хуже, чем с задранными ногами на спине, член входил туго, снова вызвав боль в заднем проходе. Анна застонала. Круглов понял это как крайнюю степень ее возбуждения и радостно засадил грубым толчком член до конца. Анна вскрикнула, что тоже было понято наоборот. Оба мужика принялись трахать ее со всей возможной скоростью. Если лежащий снизу Денисов был ограничен в движениях, то Круглов резкими грубыми толчками загонял толстый стержень в девственную недавно попу, удовлетворенно прислушиваясь к крикам женщины.
Анна потеряла счет времени и ориентацию в пространстве, сосредоточившись на долбящих ее членах. Она смутно запомнила, как ее переворачивали, как менялись отверстиями мужчины, но и в вагине, и в анусе неизменно оказывались два разрывающих ее мужских органа. Она пришла в себя только тогда, когда мужчины снова сидели за столом, оставив ее на постели истекать спермой из обоих отверстий.
— Очнулась? — услышав шевеление, повернул голову Круглов.
Анна с трудом сползла с кровати и принялась собирать свое белье.
— Куда!? — попробовал было возмутиться Денисов, но Круглов сказал:
— Хватит уже, пусть идет. Сполна все отработала, больше к ней претензий нет.
Анна кое-как оделась и пошатываясь, вышла из комнаты. На обратном пути ей уже было плевать кто что о ней может подумать. Добравшись до гостиницы, он первым делом залезла в душ, намереваясь хоть до бесконечности смывать с себя последствия сегодняшнего дня.
Денисов позвонил ей на следующее утро, справился о здоровье и подтвердил, что расчет произведен полностью, но если она, хе-хе, хочет, то может вечером снова его навестить. Анна пробормотала нечто неразборчивое, долженствующее изображать вежливый отказ. Отказалась она и от предложенной встречи с сыном. Как бы ей этого ни хотелось, но после всего показываться на глаза Женьке было стыдно. Она боялась, что он сразу поймет, каким способом она отрабатывала его грехи. К тому же в промежности все болело — и вагина, и анус, что сказалось на ее походке. На теле оставались синяки от мужских рук, особенно на ногах, груди и ягодицах, а так же два засоса на шее. Словом, показываться сыну в таком виде было нельзя. Она только позвонила ему, сказав что все улажено и уехала домой.
Женька остался в некотором недоумении — почему мать не захотела с ним увидеться? Подумав, он списал это на наказание со стороны ротного — наверняка это он запретил. Ротный, кстати, вызвал его вечером:
— Повезло тебе, Никитин. Хоть выходка твоя тянет на уголовку, но я ж добрый… Короче, приезжала твоя мать, привезла сколько надо и поэтому ничего тебе не будет. Если, конечно, впредь кобениться не станешь. Так что иди, отдыхай пока.