— Ну что же ты, давай. Иди сюда.
Мы залезли под одеяло и легли рядом.
— Ну, Володя, чего ты ждешь? Давай!
Я как бы нехотя приподнялся и попросил ее раздвинуть пошире ноги.
Потом лег на нее, прижал свой живот к ее и начал усердно тереться.
Но это занятие не было столь увлекательным, как я ожидал. Оно было слишком механистическим и пресным.
— Может, мы делаем что-то не то? — засомневалась Аня. — Конечно, не то! Я знаю, я видела, как это делают в кино.
И тут она приподнялась, обняла меня за шею и поцеловала в губы. Какая-то искра пронзила мое тело. Я ощутил, что мой пенис, до этого момента вяло болтавшийся у меня между ног, начал набухать и крепнуть. Это была первая эрекция в моей жизни. И это было приятно. Даже прикосновение к телу Ани через трусы вызывали непередаваемое удовольствие. Видимо, она тоже почувствовала перемену.
— Что там у тебя внизу? Это твоя писька? Можно, я потрогаю?
— А можно, я твою потрогаю? — задал я встречный вопрос.
Я откинулся на бок и позволил Аниной руке залезть мне в трусы.
— Какая она твердая! — воскликнула она с восхищением.
Я тоже не терял времени, и пока Аня увлеченно ощупывала мой напрягшийся член, я тоже запустил свою руку ей между ног и начал трогать ее девственную щелку. Она уже слегка обросла редкими волосиками и была горячей и чуть влажной.
— Анечка?
— Да? — ответила она, мечтательно глядя куда-то вверх.
— Ты знаешь, мне так приятно, — признался я.
— Мне тоже, — ответила она томным голосом.
— Хочешь, тебе будет еще приятнее.
— Спрашиваешь, конечно!
— Тогда давай сними трусики, и мы будем… — я помолчал нерешительно.
— …ебаться? — догадалась она.
Мы разделись догола. Я снова лег на нее, так, чтобы мой член прижался к ее щели.
— Как приятно! — воскликнула она. — У тебя такая горячая пися.
— Я скользнул членом вдоль ее половых губ. Она начала тяжело дышать и постанывать.
— Еще! Еще! — прошептала она. — Это здорово! Только не останавливайся!
*****
Я понял, что она завелась, и теперь с ней можно сделать все, что угодно. Но это была моя сестра, я любил ее, и мне было вполне достаточно тереться о ее влажную письку. Мой член легко плавал вдоль ее щели, как по маслу. Это было настоящее блаженство, которого я никогда не испытывал.
— О, как приятно! — шептала сестренка. — Сделай это снова. Мне нравится. Это и есть ебаться?
— Не совсем так, Анечка, но если хочешь, мы можем попробовать по-настоящему.
— Я очень хочу, я просто с ума схожу!
Я боялся приступать к главному. Я помнил разговоры в пионерском лагере о том, как девочкам рвут целки. Я знал, что это может быть боль и кровь. Но моя сестра, видимо, была страшно возбуждена. Она хотела большего, чем простые касания половыми. органами. Я думаю, она просто потеряла голову. Она попробовала ложку меда и захотела съесть больше.
— Я хочу ебаться по настоящему! — решительно заявила она. — Я очень тебя прошу. Пожалуйста, покажи, как это делать. Тебе что, жалко?
— Тогда тебе придется чуть потерпеть, — предупредил я. — Будет больно. Раздвинь ножки пошире.
В ответ она лишь лихорадочно закивала головой. Ей не терпелось испытать все по полной программе. Я откинул в сторону одеяло. Глядя на Аню, я совершенно забыл о стыде. Пальцами я расправил губы ее половой щели и прижал головку члена к ее узкому отверстию. Несмотря на то, что член мой был небольшим в те годы, я не смог проникнуть глубоко. Погрузившись в ее вагину на каких-то полтора сантиметра, я уперся во что-то упругое. Вероятно, это была девственная плева, а может, просто ее детское влагалище было очень узким, что совершенно естественно для 10-летней девочки, которую еще не разу не трахали.
— Остановись, — простонала она. — Мне больно. Не суй дальше. Просто прижми свою писю к моей и так держи. Вот теперь хорошо, горячо.
Я очень осторожно высунул пенис и также осторожно снова вставил его обратно. Возможно, чуть глубже, но не на много. Вот так я начал двигать пенисом, очень медленно, с небольшой амплитудой, чтобы не причинить боль своей сестренке. Нам обоим было приятно от дразнящего соприкосновения наших гениталий. Мне казалось, словно ее пылающее жаром отверстие сосет головку моего члена.
Аня закрыла глаза от удовольствия, ее лицо пылало, дыхание стало учащенным, она как будто задыхалась. Неожиданно дрожь пошла по ее телу. Она вздрогнула и обмякла в моих объятиях.
Мне так и не удалось проникнуть своим пенисом в ее влагалище. Я даже не дождался семяизвержения. Впрочем, я был слишком юн для этого. К тому же стрелки часов приближались к шести. Скоро должны были прийти родители.
— Не расстраивайся, — попыталась утешит меня Аня. — У нас еще будет время завтра. Завтра, я поговорю с моей подругой Олей. Ей уже 13, она должна знать, как это сделать не больно.
— Даже не вздумай! — неожиданно для себя крикнул я.
— Почему? Она ведь моя лучшая подруга. Я уверена, она нам поможет.
— Нет, — твердо сказал я. — Никто не должен знать об этом. Или нас накажут.
— Ладно, ладно. Успокойся. Я никому не скажу, Володя, обещаю.
Но увы, она не сдержала слова. На следующий день я вернулся из школы раньше, чем она. Я сбежал с физкультуры, чтобы поскорее ее увидеть. Целый час я ждал ее и фантазировал о том, как мы снова заберемся в постель, как я вставлю свой пенис в ее юную вагину. Я верил, что если этим мы будем заниматься каждый день, то постпенно ее писька растянется, и я свободно смогу двигать членом внутри нее по всей длине, как это делают взрослые.
Поэтому когда у порога прозвенел звонок, я с великой радостью я побежал открывать дверь. Но за дверью меня ожидало разочарование. Мои мечты рухнули, как карточный домик. Их разрушил ураган ненависти.
Когда я увидел лицо моей сестры, я понял, что это конец. Было ясно, ято она никогда больше не позволит мне притронуться к ней. Она была очень рассержена, если не в ярости. И тут же с порога начла кричать на меня…
— Ты дурак и врун! Ты мне все наврал. То, что мы делали вчера, ужасно. Этого делать нельзя. Ты чуть не сломал мне целку! Ты бы обо мне подумал — ведь я теперь никогда не выйду замуж.
Это были не ее мысли. Это были чужие слова. Я понял, кто научил ее этому. Она все же решила посоветоваться с лучшей подругой, а та ей все объяснила. Я хотел остановить Аню, которая без остановки сыпала обвинениями в мой адрес. Ее будто подменили. Я хотел что-то объяснить, но все тщетно. Она и слушать не хотела, а когда я попытался обнять ее за плечи и успокоить, она с какой-то остервенелостью отскочила от меня и заверещала…
— Убери свои лапы! А если ты еще хоть раз подойдешь ко мне, то я все расскажу маме. Уходи, я тебя ненавижу.
С тех пор мы стали врагами, перестали разговаривать. Помня Анину угрозу, я даже не пытался возобновить какие-либо отношения с ней. И до сей поры мы почти не разговариваем, хотя она иногда гостит у нас с детьми и очень дружна с моей женой.
Думаю, у нее все же хватило ума не рассказывать маме. Или мама ей не поверила. По крайней мере, у меня с родителями на эту тему никаких разговоров не было.