— Так, — сказала Женя после паузы. — Все?
— Все.
— Дальше как обычно, да?
— Ну… приблизительно.
— Хорошо, — Женя поднялась и стала одеваться. — Наташ, ты идешь?
— Иду, — сказала Наташа, но посмотрела на Оксану. Та удивленно подняла брови.
— Что произошло? — тихо сказала она. — Можешь объяснить?
— Разве шлюха что-то должна объяснять?
— Да что с тобой?! Что ты себе позволяешь?!
— Я себе позволяю трахаться с кем захочу и когда захочу. Но я никогда и никого не стану выскребать через "не хочу"! Понятно?
7.
Они с Наташей сели на автобус и поехали по домам. Обе молчали.
— Ко мне не хочешь зайти? — спросила Женя.
— Зачем?
— Борщом угощу.
— Не знаю… — сказала Наташа и посмотрела на Женю как-то безотрадно. — Работу надо искать… Кошмар.
— Ладно. Не вешай нос, подружка. Плевать.
Они сошли у Цимлянской, и под руку вошли в посадки акации. Женин блочный девятиэтажный стоял углом к морю, на третий этаж заглядывал дуб.
Они приняли душ, потом поели борща. Потом Женя помыла посуду. Времени было вагон.
— Ну что, телеком займемся? — спросила Женя.
— Да… Как хочешь.
— Ну? Что у нас с глазками? Плакать хотят?
— Ах, Жень! Я же ее действительно любила!
— А меня?
— И тебя.
— Какая ты любвеобильная. Сколько тебе лет-то?
— Девятнадцать.
— Замуж тебе пора.
— За кого? За тебя?
— А ты что, с мужиками уже не можешь?
— Неинтересно. Скучно.
— Мужчины, Наталья, бывают разные.
— За тебя бы я пошла. Без слов.
— Ну вот. Горе луковое. Трахаться-то не будешь без остановки. Когда-то и на рынок надо сходить, и детей родить.
— Ты и ребенка можешь сделать?
— Все. Закрыли эту тему.
Женя включила телевизор. Наташа села рядом, подобрав ноги и забросив руку на спинку дивана. Она поглядывала то на экран, то на Женю.
— Ну? Что видим?
— Ты знаешь, Жень, мне тебя ни в чем не стыдно.
— Что ж. Хорошо. Мне тоже.
— Ты не поняла. Если ты слюну свою глотаешь, или в туалет пошла, это ведь все свое, так? А для меня все твое, как мое.
— Ну? И зачем ты об этом завела? Хочешь моей слюны? Или ты просто хочешь меня потрогать?
— А я бы тебя не стала спрашивать.
— Может, действительно нам в семью объединиться? А если придет мужчина и я его захочу принять, что ты на это скажешь?
— Что мы, мужчину не поделим?
— Ладно. Живи.