– Так, – сказала Женя после паузы. – Все?
– Все.
– Дальше как обычно, да?
– Ну… приблизительно.
– Хорошо, – Женя поднялась и стала одеваться. – Наташ, ты идешь?
– Иду, – сказала Наташа, но посмотрела на Оксану. Та удивленно подняла брови.
– Что произошло? – тихо сказала она. – Можешь объяснить?
– Разве шлюха что-то должна объяснять?
– Да что с тобой?! Что ты себе позволяешь?!
– Я себе позволяю трахаться с кем захочу и когда захочу. Но я никогда и никого не стану выскребать через "не хочу"! Понятно?
7.
Они с Наташей сели на автобус и поехали по домам. Обе молчали.
– Ко мне не хочешь зайти? – спросила Женя.
– Зачем?
– Борщом угощу.
– Не знаю… – сказала Наташа и посмотрела на Женю как-то безотрадно. – Работу надо искать… Кошмар.
– Ладно. Не вешай нос, подружка. Плевать.
Они сошли у Цимлянской, и под руку вошли в посадки акации. Женин блочный девятиэтажный стоял углом к морю, на третий этаж заглядывал дуб.
Они приняли душ, потом поели борща. Потом Женя помыла посуду. Времени было вагон.
– Ну что, телеком займемся? – спросила Женя.
– Да… Как хочешь.
– Ну? Что у нас с глазками? Плакать хотят?
– Ах, Жень! Я же ее действительно любила!
– А меня?
– И тебя.
– Какая ты любвеобильная. Сколько тебе лет-то?
– Девятнадцать.
– Замуж тебе пора.
– За кого? За тебя?
– А ты что, с мужиками уже не можешь?
– Неинтересно. Скучно.
– Мужчины, Наталья, бывают разные.
– За тебя бы я пошла. Без слов.
– Ну вот. Горе луковое. Трахаться-то не будешь без остановки. Когда-то и на рынок надо сходить, и детей родить.
– Ты и ребенка можешь сделать?
– Все. Закрыли эту тему.
Женя включила телевизор. Наташа села рядом, подобрав ноги и забросив руку на спинку дивана. Она поглядывала то на экран, то на Женю.
– Ну? Что видим?
– Ты знаешь, Жень, мне тебя ни в чем не стыдно.
– Что ж. Хорошо. Мне тоже.
– Ты не поняла. Если ты слюну свою глотаешь, или в туалет пошла, это ведь все свое, так? А для меня все твое, как мое.
– Ну? И зачем ты об этом завела? Хочешь моей слюны? Или ты просто хочешь меня потрогать?
– А я бы тебя не стала спрашивать.
– Может, действительно нам в семью объединиться? А если придет мужчина и я его захочу принять, что ты на это скажешь?
– Что мы, мужчину не поделим?
– Ладно. Живи.