Первую секунду я не мог ничего делать, только глядел на ее попку, похожую на сердечко, каким его обычно рисуют на бумаге.
— Наклонись и упрись руками. — схитрил я.
Получив перед глазами еще более восхитительный вид, я принялся за намыливание. Доставая рукой ее шею я случайно задел восхитительную попку своим членом. От этого он снова стал возвращаться в "боевое" положение. Я теперь уже всеми своими мыслями ускорял этот процесс. Пользуясь тем, что она этого не видит, я время от времени повторял свои задевания. Очень скоро это дало свои плоды. Я был готов к тому, что задумал.
Приставив торчащий конец к ее попке, я обнял ее чуть выше талии так, чтобы мои руки достали спереди ее груди, и воткнул все, чем был богат куда-то вперед. Опираясь руками о стену Марина стояла довольно твердо, и я осуществил что хотел раньше, чем она поняла это.
— А ты, оказывается, насильник. — засмеялась она. — Только должна тебя огорчить: ты попал не туда.
Я действительно находился своим членом лишь между ее ягодиц, попав головкой в ее анальное отверстие. Вогнать туда весь член мне не удалось — никакой практики в у меня пока не было и как правильно это делается я еще не знал. Я разжал руки и отступил. Она обернулась.
— Ты сам сказал, что залез сюда мыться, а не насиловать девочек. Поэтому оставь свои желания на потом.
Все, что мы делали, заняло уже достаточно времени и пора было возвращаться. Мы смылись под душем, помогая друг другу руками и я полез в обратный путь.
Естественно, что никто из нас не распространялся потом о проишедшем.
Поскольку баню нам устраивали вместо тихого часа, то после бани мы пошли в столовую. Кстати, я вспомнил, на что мы спорили. На песочное пирожное за 22 копейки, которое давали нам к чаю на полдник.
*****
Было все это в те времена, когда "у нас в стране секса не было", хотя дети как-то рождались. Однако, должен заметить, что это, не самая сексуальная история моего детства. И случилась она со мной в тринадцатилетнем возрасте.
Произошло все это в летнем городском пионерском (тогда еще) лагере. В то лето он располагался в нашем Доме Культуры. Хотя обычно его размещали в школе. Впрочем, к самой истории это имеет косвенное отношение. Как и в любом лагере, у нас был предусмотрен после обеда тихий час. Общая спальня находилась в спортивном зале и там были кровати и мальчиков, и девочек, расставленные в три ряда вдоль зала. Не помню как так получилось, но моя кровать была как раз в центре зала последней в центральном ряду со стороны мальчиков. Далее через небольшое расстояние между кроватями была территория девочек.
Моей "соседкой" была девочка из многодетной семьи. У нее были и сестры, и братья, как старшие, так и младшие. Хотя это не поощрялось, но мы помногу беседовали шепотом во время тихого часа вместо сна. Она рассказывала много интересных, с моей точки зрения, вещей о своей семье. Например, что их родители часто мыли своих детей вместе, невзирая на различие полов: "так быстрее". Я лежал и тихонько завидовал ее братьям, имевшим возможность видеть формирующиеся округлости ее двенадцатилетнего тела без одежды. Хотя, если подумать, то ведь и она видела их в таком же виде. Чуть не забыл сказать, что ее звали Оля.
Разумеется, эти беседы не могли остаться незамеченными для наших сверстников. Но на любые намеки, типа "жених и невеста", я всегда как-то отшучивался. Я не был очень смелым мальчиком, вероятно поэтому, как и все не очень смелые, я старался не показывать признаков трусости и даже застенчивости — острил, немного хамил и даже пошлил при удобном случае — "знай наших!". Довольно болезненно относился к возможности быть пойманным на "слабо" или как мы, тогдашние пацаны, говорили "а-а — зассал!"
Не знаю кто это придумал и почему, но нас два раза за смену водили в баню. Это несмотря на то, что мы каждый день вечером возвращались в свои квартиры. Естественно, никаких мочалок у нас при себе не было, да и с мылом была напряженка. Но надо — значит надо.
Водили нас мыться не в общую залу, чтоб видимо не мешали, а в душевые кабинки. Они располагались как в женской половине бани, так и в мужской. Мы мылись по двое в кабинке. Но из-за того, что в лагере было больше девочек, кабинок в их половине на всех не хватало и часть из них привели на нашу сторону. Однако, из-за шума воды множества душей мы узнали об этом уже после мытья. Почему это так важно ? Дело в том, что в кабинках для мытья стенки не доходят до пола. Вероятно, чтоб воде легче было стекать в канализацию, а уборщицам легче мыть полы. И если лечь на пол и заглянуть из-под стенки к соседям, то можно увидеть: кто моется. А небольшие детские тела могли и пролезть под этими стенками.
И вот между банными днями случилось так, что я оказался перед проблемой: "слабо с девчонкой вымыться?". Детский изворотливый ум моего оппонента продумал все! И то, что девочек опять приведут на нашу половину; и то, что по своей комплекции я вполне могу пролезть в соседнюю душевую; и даже то, что девочек в нашем отряде нечетное число — можно подстроить так, что какая-то из них окажется одна. Сейчас даже не могу вспомнить — на что же мы поспорили?
Деваться было некуда. Оставалось решить: с кем? После недолгих раздумий мой выбор пал на Олю. Однако, уговаривать ее пришлось довольно долго, что было для меня большой неожиданностью.
Банный день. Все складывалось как нельзя лучше — и вот мы с моим спорщиком в одной кабинке, а Оля (оставшаяся одна после распределения девочек) в другой. Зашумела везде вода, и выждав пару минут я начинаю свое путешествие по скользкому мокрому полу. Проскользнув на животе половину пути я вдруг вижу перед глазами не совсем детские ноги. Задрав голову обнаруживаю, что на меня сверху с некоторым испугом и недоумением смотрит наша вожатая — Марина, девушка лет 19, с приятной глазу фигурой (что мы, пацаны, не раз отмечали в узком кругу). От неожиданности она даже не успевает прикрыться и я снизу вижу такую картину!.. Наконец, заметив мой взгляд и не успев еще опомниться, она, вместо того чтобы заставить меня лезть обратно, почему-то шепчет:
— Влезай быстрее, пока не заметили.
Я находился в таком состоянии, что как зомби готов был выполнить любой приказ. Поэтому, даже не соображая: "что она сказала?", уже делал что велено. И только встав на ноги в тесной душевой кабинке между двумя обнаженными женскими телами я подумал: "Что же теперь будет?" Первый, вполне логичный, вопрос который задала Марина, придя в себя, был:
— Зачем ты сюда залез?
Но я не успел и рта открыть, как Оля уже пересказывала мою историю о споре. При этом Марина даже не пыталась как-то прикрываться, считая что я уже все равно все видел. Я действительно старался не терять времени даром, практически не обращая внимания на сверстницу, в упор разглядывал то, что было разглядывать куда приятнее. Близость тел в кабинке давала приятную возможность видеть не только все то, на что я смотрел лежа на полу, но и на верхней части тела было на что посмотреть. Сочные груди не висели как спущенные воздушные шары, а упруго торчали примерно на уровне моей шеи. Я мог бы положить свою голову на них, если бы сделал пол-шага вперед. Они были не очень большие, но сам их вид завораживал.
— Ну что ж, раз уж ты выполнил свою миссию, можешь лезть обратно, — сказала Марина. Я и не заметил, что Оля уже закончила свой рассказ.