— Я должна тебе кое-что рассказать.
Сердце у меня упало, но я решил: что бы там ни было, я Иришку уже простил и ругать не буду, она и так явно мучается.
— Валера, ты только пожалуйста не нервничай, я тебе не изменяла. Ты молчи, я все сама расскажу, а ты решай, что со мной делать. Только не перебивай, мне и так очень трудно, — Иришка всхлипнула.
Я потянулся, чтобы обнять ее, но она отстранилась и, по-прежнему не глядя в глаза, сказала:
— Не надо, мне так будет труднее, я просто разрыдаюсь и все.
Я сел в кресло. Иришка села напротив, поджав ноги под себя.
— Собралось нас человек 50, почти весь курс. Все происходило в институтской столовой, которую нам разрешили снять на вечер. Сначала все было нормально, мы выпили под тосты за сессию, за прекрасных дам, ну все, как обычно бывает. Потом все разбились на группки и стали просто болтать, периодически прикладываясь к вину. Скоро я почувствовала, что выпила больше, чем собиралась. А вокруг меня все увивался такой Вася, он давно мне ко мне с улыбочками-намеками подкатывал. Тут начались танцы, Вася норовил танцевать со мной, никого не подпуская. Вино ударило мне в голову и в какой-то момент я обнаружила, что мы с ним стоим вдвоем за колонной, нас никому не видно, и он приобнимает меня за плечи и рассказывает какие-то пошлые истории о своем приятеле, большом бабнике. Потом он стал гладить мои руки, целовать пальцы, ласкать через блузку грудь… я… я возбудилась. Он, видимо, понял это, потому что задрал юбку, стал мять мою попку… и… и запустил руку мне в трусики. Вытащил блузку из юбки и стал сжимать грудь, забравшись под лифчик, сосочки покручивал, гад, как знал, что я от этого дурею. Я бормотала, что я замужем, что он должен оставить меня в покое, но он не слушал. Он спустился пальцами по лобку, стал прижимать слегка клитор и проводить пальцем по губкам, проваливаясь внутрь.
Я… поплыла. Да, просто поплыла. Он стал целовать мое лицо, потом губы, и я, уже плохо понимая, что деляю, ответила на поцелуй. Тогда он стал еще активнее двигать пальцем, уже проникая вглубь, я против желания стала подаваться бедрами навстречу его руке, сама насаживаясь на его палец и… вобщем я кончила. Я тут же оттолкнула его, поправила юбку и блузку, и убежала. Хмель слетел с меня совсем. Он догнал, схватил за руку, стал говорить, что мы сейчас поедем к нему, что нам будет хорошо, что нечестно вот так распалить его и убежать но я снова оттолкнула его. Выскочила из института, схватила такси и вот приехала. А сейчас, в ванной, я долго оттирала кожу от его пальцев… Я грязная… Но я не изменила тебе… Я его не пустила внутрь… Только палец… Голос ее сорвался и она зарыдала. Сквозь всхлипывания доносилось:
— Прости меня, прости, я грязная, я недостойна тебя, я подлая, прости, Валера, милый, прости, только не выгоняй меня, я не могу жить без тебя, прости, прости, прости…
Я усадил ее к себе на колени, стал гладить голову. Она прижалась лицом к моему плечу, продолжая всхлипывать.
— Милая моя Иришка, ну успокойся, пожалуйста. Я очень люблю тебя, я жить без тебя не могу, а этот… эпизод мы просто забудем. Ведь все хорошо, да?
Она заревела еще громче:
— Ты такой добрый, а я просто шлюха, я не знаю, как это получилось…
Минут сорок я утешал несчастную "изменщицу" , пока мне удалось остановить ее рыдания и вызвать бледную тень улыбки на ее осунувшейся зареванной мордашке. "Господи, да другая бы не сказала ничего, а уж убиваться так точно не стала бы. Но на другой я бы и не женился" подумал я, и теплые чувства к моей милой Иришке просто захлестнули меня.
Потом мы лежали в постели, я тихонько целовал ее, затем повернул к себе попкой и осторожно вошел сзади. Двигаясь в ней, я стал пальцем ласкать ее клитор. Она кончила довольно быстро, всхлипнула еще пару раз и быстро уснула. Видимо, сказалось страшное напряжение и эмоциональная измотанность.
А я лежал, ощущая запах ее волос, и долго думал. Думал о том, как нам жить дальше. Я-то понимал, что теперь это просто вопрос времени: она девочка легко возбудимая сексуально, соображение при этом отключается, рано или поздно какой-нибудь мудак не даст ей вот так просто ускользнуть, не допустит, чтобы она кончила от пальца и удрала, прийдя в себя, он разденет ее, раздвинет ножки, зальет ее пизду своей поганой спермой. Или не разденет, а просто загнет раком, задерет юбку, приспустит трусики, засадит по самые яйца… а потом развернет и кончит в рот. Эти адовы картины плыли у меня перед глазами, причиняя неимоверную боль.
Ну, допустим, и это я переживу. А вдруг она потом с горя что-нибудь с собой сделает? Этого-то я точно не смогу пережить. Или не сделает, а снова придет и будет каяться, а я прощу, а потом с ней снова это случится, и выработается привычка… Или не придет каяться, а будет она этот грязный секрет держать в тайне от меня, а потом это произойдет снова и снова, с тем же, или с другим, с другими, и мы будем, как тысячи тысяч других пар, лгущих друг другу…
Меня лихорадило, я совершенно не понимал, как быть. Потом решил, что что-нибудь придумается, и уснул.
Довольно скоро после этой ночи что-то, как я и надеялся, придумалось, но тогда я и представить себе такого не мог.