— Понюхай это. Втяни в себя. Это мои пидаря позабыли.
Она протянула ей флакон. Марина припав к пузырьку, невольно повернулась к ней спиной. Позади неё Дарья торопливо надевала страпон.
Внезапно Марина почувствовала себя невесомой, её тело стало легким и расслабленным.
Что — то нажав уперлось в попын вход, ладони уверенно легли на бедра.
— Потужся, легче войдёт.
Повернувшись, Марина умоляюще уперлась в Дарью ладонью, пытаясь остановить толстого змея, желавшего забраться в неё. Но, это не остановило Дарью, ещё сильнее вдавившую в неё.
— Больно! Как больно! Марина нагнувшись тужась развела половинки, царапая их до крови ноготками, стремясь побыстрее впустить бесцеремонного, горячего, нахального толстого змея, туго вгодившего сквозь девственно тугое колечко. Ощутив ягодицами Дарьины бёдра, и полностью заполнившего её змея, Марина вцепилась в край джакузи, послушно замерев. Дарья задвигалась. Задремавший было в ней змей зашевелился. Марине стало жарко, а там — горячо, она принялась ласкать себя. Неумолимый змей заиграл в ней. То покидая её, то заполняя. Она задрожала, прикрыв глаза и заахав. Змей вдруг завертелся и она чувствуя в нутри, с другой стороны от змея, неизведанный ею и не доступный ему огонь, задрожала в экстазе.
Наконец, он вышел вон.
Она лежала в тёплой воде, поглядывала на лежащий поодаль страпон, ощущала к нему нежность и преданность.
— Самый узенький для тебя приберегла. Теперь поставим пробочку, пока зелье действует.
В неё вошло что — то большое и прохладное.
— Пойдем в спальню. Сегодня оставайся у меня.
Нагие они заспешили сквозь темнеющий закатом летний двор. Марина шла виляя и чуть покачиваясь. Попу украшал серый кругляш пробки.
Утром она проснулась от щебетания птиц и страстных стонов. Наташа, устроившись в ногах у Дарьи, доставляла ей острые оргазмы.
— Ступай, ступай. Да пробочек набери там, — она в изнеможении ткнула пальцем в полуприкрытую дверцу камода. Да не забывай их менять.
Марина Сергеевна заёрзала в кресле, попа призывно отозвалась легким жаром. Марина Сергеевна аккуратно меняя пробки расширялась, перед сном играя в попе тонким дилдо.
Пациент недоумённо смотрел на на долго задумавшегося врача.
— Так о чём я? Да, три раза в день и неприменно после еды.
Вчера её учили брать в рот. Она провела по лицу. Сводило одеревеневший рот, хотелось рвать, и не переставая приходилась ласкать себя под Наташкиным надзором.
Наконец, Наташка сжалившись вставила в не желавший широко раскрыться рот, пружинно открывший его расширитель, прижавший к низу прохладной металлической пластинкой одеревеневший язык.
— Ну, вот. Глубже, ещё. Носом дыши. — Дарья аккуратно входила привыкая её к оралу.
Марина Сергеевна проведя кончиком языка по губам задумавшись смотрела куда — то в даль, забыв об очередном пациенте.
Прошло пару месяцев и визиты к Дарье Петровне стали неотъемлемой частью её жизни, лучшей, яркой её частью. Остальной мир был лишь временем между визитами.
В свободное время Марина Сергеевна подрабатывала в частной клинике и вечером поехала на вызов.
Форд подвёз её к новенькому, только построеному дому. Она вошла во двор, в котором ещё лежали тут и там кирпичи и доски. Тёплый вечерний ветер расстрепал её. Входная дверь открылась, на пороге стоял высокий, спортивного вида мужчина средних лет.
— Проходите. Сергей Иванович, это я. Что — то расхворался. Температура.
— Я должна вас осмотреть.
— Пойдёмте в спальню. Дом ещё не полностью готов, а спальня в жилой зоне. Я надеюсь в ближайший месяц закончить строительство.
На втором этаже в просторной спальне Марина Сергеевна рассматривала уставленные на тумбочке коробочки лекарств. А Сергей Иванович смотрел на неё, он вовсе позабыл и о болезни и вообще обо всём.
Милая симпатичная женщина, блондинка с сероголубыми глазами, стройная, красивая — о такой он мечтал, пришла к нему в дом.