Саше было ни капельки не больно, к новому чувству проникновения прибавилось ощущение приятного, сам не сознавая, он начал осторожно поддавать в ответ движениям доктора худенькими ягодицами, чем привел доктора в возбуждение. Сашин член быстро поднялся, доктор гладил низ живота, мужская рука сжала вставший член:
— Милый, тебе это тоже нравиться… Какое счастье… — начал двигать пальцами в такт погружениям между долек ягодиц подростка.
Как же некстати и конфузливой неожиданностью для Саши было, когда попавший при движениях воздух вырвался с неприличным звуком, тем более, что фаллос доктора погрузился в глубину. Он сконфуженно хихикнул, уткнув голову в подушку.
— Ой, простите, я не нарочно, я случайно пукнул, — напрягшись, постарался удержать дальнейшее шумное отхождение воздуха. Эти звуки были для доктора привычными, более того, сладостными. Ничего не отвечая мальчугану, продолжил размеренные движения в податливом кольце. В тишине смотрового кабинета слышались хриплое дыхание и испуганное ойканье, издаваемое мальчиком.
Доктор уже ощущал знакомое покалывание и онемение, поднимающееся к головке фаллоса, движение крови в яичках, полных спермы. Всему бывает конец, даже такому неожиданному маленькому счастью соития с невинным подростком. Он было попытался сдержаться, даже выдернул наружу торчащий колом и блестящий от мази и слизи пенис, но фонтан белой густой спермы, горячими каплями вырвался из головки обрызгав загорелую худенькую спину гимназиста. Саша вздрогнул и напрягся, сердце стучало безостановочно, дыхание перехватывало…
К моменту прихода тетушки Саша уже был одет, сидя за столом доктора, разглядывал картинки в книжке, где основным сюжетами были сцены из дружбы, и весьма тесной между взрослыми мужчинами и мальчишками. Многое было схоже, с тем, что случились в смотровой доктора. Когда тетушка вошла в комнату, доктор встретил ее раскрыв руки для дружеского объятия:
— Совершенно напрасно беспокоились, дражайшая Аделаида Макаровна. С Сашулей ничего страшного не случилось и не случится. Просто баловство мальчишеское, которое было строго наказано. Мальчик понял, что так поступать негоже, тем более с собственной тетушкой. Не так ли, Александр? Мы сделали выводы? Не молчите, а то могу плохо о вас подумать, — с этими словами Моисей Соломонович, словно в шутку уцепил мальчишку за правую ягодицу, сжав ощутимо, — тем более, что мальчик весьма смышлен, может быть тоже по медицинской стезе пойдет?
Тетя Фира
Через пару дней Саша забежал к доктору, но того не оказалось на месте. Вызывали к какому-то лавочнику, с которым случился удар. Саша уже собирался уходить, как в комнату взошла невысокая, округлая брюнетка с выпукло темневшими черными сливами глаз. Курчавые волосы, длинные локоны-пейсы у висков, большой нос, крючком свисавший к нижней губе, пухлые оттопыренные губы, густые темные волоски на верхней губе, напоминавшие усики, не давали никакого сомнения в национальности вошедшей женщины — Эсфири Соломоновны Кацнельсон, "горячо" любимой супруги доктора и счастливой матери двоих прижитых в браке детей — Изечки и Симочки.
— Ой, я не могу! Чего тебе хлопчик надо? Опять Мойша за старое принялся! Попомни слова мои, эти, как он их обзывает, исследования до каторги доведут. Я таки просто этого не переживу. Ой, как моя мамаша Циля Иосифовна, земля ей пухом, правильно говорила, что с этим фармазоном Кацнельсоном счастья не будет… . Неужели нет никакого терпежу? Ежели приперло, езжай в проклятущий Киев, пользуй там несчастных гоев-сопляков во все дырки, куда таки хочешь, но нам ведь тут еще жить и жить. Я ему кажный день говорю: Яхве клянусь, таки найдешь на обрезанный "поц" приключений. Пойдешь по Владимирке, но не как тот малахольный Чехов, хотя он тоже какой-никакой доктор, но таки ехал пассажиром до Сахалину, а как несчастный бедный еврей- каторжник Кацнельсон.
А кто о детях подумает? Кто им даст на шабат кусочек халы и рыбки-фиш? Думаете околоточный? Ха, посмотрите на него? Он таки мечтает, что околоточный будет приходить по субботам, зажигать свечи, читать деткам тору? Он даже не думает, кто же мне будет ноги задирать, чтобы я сладость "поткой" чуяла? Нет, глядите, Мойша таки не головой, а головкой "поца" своего думает! Окончательно из-за мальчишеских жоп ума лишился!
Ой, да что такое со мной? С самого утра ничего не могу с собой поделать, места себе не нахожу. Но я таки вижу, как файный парубок мается от "сухостоя". Ах-вей, как мне сразу жалко становится, уж так жалко, так жалко… Ведь и всего-то ничего надо… А мы, бабы непутевые, знаем как помочь, а неумех глупых корчить начинаем… Ладно, горюшку я помогу, но будь добр, больше к Моисею не приходи. Это грех великий, за это Содом и Гоморру сожгли. Парубок ты умненький, послушай тетю Фиру. Она плохому не научит.
Не волнуйся, садись к столу, тут немного осталось пирога с вишнями. Ешь, не стесняйся. А может выпить немного дать? Ты, я вижу, парубок большой, немного красного вина не помешает. Не волнуйся, то правильное вино, кошерное. Давай-ка выпей, не бойся, полезно для файного хлопчика — протянула фигурную рюмку синего стекла, наполненную почти до краев. Саша почувствовал слабый запах алкоголя. Пробовать спиртное ему уже доводилось, поэтому он смело опрокинул содержимое в рот и проглотил. Ничего особенного, сладко, во рту и животе приятно зажгло, захрустел яблоком, с любопытством ожидая продолжения.