Он усадил девушку на кровать и стал раздеваться. Татьяна тут же юркнула под одеяло и прижалась ко мне спиной. Наконец улёгся и Мишка. Меня быстро сморил сон, но судя по тому, как штормило нашу кровать, Мишка заснул не сразу. Я вообще сомневаюсь, спал ли он в эту ночь. Сквозь сон я слышал бесконечную возню, шепот и вскрики. Утихомирился он только под утро и, проснувшись около восьми, я застал его безмятежно спящим посреди кровати.
Пробуждение моё было омрачено дикой головной болью — последствием неумеренного употребления спиртных напитков. Мысленно поклявшись навсегда забыть о проклятущем "зелёном змии", я выбрался из постели и поплёлся вниз, в гостиную. Как оказалось кроме Мишки все уже проснулись.
Девушки завтракали, а Генка и Женька суетились во дворе. Я тоже вышел во двор и присоединился к друзьям.
— Вижу, башка трещит, — осклабился Чиж, — Генка тоже страдает, а я как огурчик. Не надо было нажираться. Там на кухне квас есть холодный, хлебни, может попустит.
— Переживу. Как ночевали?
— Нормально. С вечера с Алиской побаловались немножко, потом дрыхли без задних ног. А вы как?
— Мишка всю ночь куролесил, спать не давал. Потому и головка бо-бо.
— И училку не трахал? — поинтересовался Генка.
— Успеется. Ладно, пойду приведу себя в порядок и заодно Мишку растолкаю.
Процесс вытаскивания Мишки из постели и приведения себя и его в божеский вид изрядно подзатянулся и вернувшись в гостиную, мы увидели, что стол уже накрыт, Женька с Генкой заняли свои места, а девицы в униформе готовы к подаче блюд. Впрочем, завтрак не обременял особой изысканностью. Яичница с колбасой и салат из свеженарванных овощей. Плюс холодный квас. Трапеза прошла чинно и благородно. Сказывалось похмелье и некоторое недосыпание. Хотя вид обнажённых женских тел и предвкушение запретных развлечений понемногу разогревали плоть. К окончанию завтрака и я, и мои друзья уже не раз погладили голые попки прислуживающих девиц. После еды девушки отправились мыть посуду и готовиться к торжественному мероприятию. Указания по поводу предстоящей церемонии они получили от меня ранее.
И час присяги настал. Ровно в 10-00 мужская часть нашей компании чинно сидела на стульях, выстроенных в ряд посреди гостиной. Все мы были в костюмах и при галстуках. Справа от нас замерли по стойке "смирно" Таня и Алиса. Тот, кто помнит времена пионерские, легко узнал бы и одежду, в которую принарядились наши дамы. Коротенькие юбочки синего цвета, белые блузки, белые гольфы и красные пионерские галстуки очень пикантно смотрелись на вполне взрослых и сформировавшихся молодых женщинах. Первой присягу принимала моя соседка. Чётким шагом она вышла на середину комнаты и, повернувшись к нам лицом, вскинула руку в пионерском салюте. Другой рукой она задрала свою юбчонку, продемонстрировав отсутствие трусиков.
— Я, мокрощелка Таня, перед лицом своих хозяев и их друзей торжественно обещаю и клянусь, — чётко выговаривая каждое слово, произнесла она, — быть покорной рабыней, беспрекословно и старательно выполнять все их приказы и пожелания. По первому требованию предоставлять в их полное распоряжение своё тело и послушно ублажать их, так как им заблагорассудится. Клянусь в любое время дня и ночи быть готовой служить и угождать своим господам. Отныне я всецело передаю себя в руки моих хозяев и позволяю им использовать моё тело любым угодным им способом. Если же я нарушу эту присягу, то пусть постигнет меня суровая кара, назначенная моими повелителями.
— Подойди сюда, мокрощелка. — Я указал на место перед собой. — В знак покорности и послушания поцелуй наши члены.
Танечка покорно опустилась на колени и по очереди прикоснулась губами к извлечённым нами во время принесения ею присяги напряжённым членам.
Минут через десять тем же способом завершала свою присягу Алиса. Девушки снова замерли справа от нас. Генка поставил точку в торжественной церемонии. Встав со стула, он произнёс: