Я в каком-то полустрахе отстранился от сестры и стоял молча с теперь уже торчащим и увеличившимся в размере членом. Сестра тоже молчала. Но то, что уже произошло, равнодушными нас не оставило. По выражению лица сестры я видел, что она (как и я) хочет продолжения. И я сказал: "Давай ещё? . . " Сестра снова сделала своё чудесное "расширение", и я прижал свой торчащий член к чему-то розовому и непонятному. Губки сошлись на головке члена, как на конфете, и мы замерли, наслаждаясь новыми для нас ощущениями. Мы повторяли это раз за разом, и нам не надоедало. А потом я сказал: "Знаешь, что мы с тобой делаем?" — "Что?" — "Ебёмся. Когда взрослые ебутся, то у них бывают дети. Но нам с тобой можно, мы ещё маленькие. Тебе нравится ебаться?" — "Да, нравится. " — "Давай будем теперь ебаться каждый день. Хочешь?" — "Хочу. "
Игра в дамуськи продолжалась. Но теперь она "обрастала" новыми правилами, которые изобретательно придумывал я. Бумажных куколок мы рисовали себе сами (большей частью — я, как старший и более умелый) . И теперь (якобы обладая знаниями, которых не было раньше) , я изобрёл для "дам" верхнюю одежду (платья) , и под платьями я всем им рисовал письки — такие, как у моей сестры. И у солдатиков (особенно у мужей этих дам) под одеждой были нарисованы члены — как у меня. Жизнь в этом рисованном королевстве текла по своим законам.
Шли войны, солдатики гибли, взамен рождались другие. И я хитроумно (почти как Одиссей) придумал правило: чтобы родился новый солдатик или дама, "родители" должны были снять одежду и ебаться. Но и это ещё не всё. Солдатик и "дамуська" ебались не по-настоящему, они ведь игрушечные! Рисовать новую фигурку можно было только тогда, когда ебались я и моя сестра. Мы делали это охотно и часто. Пока не приблизилось время половой зрелости и мы поняли, что дальше с этим шутить нельзя.