Пашка помог Жене привести себя в порядок и ушел в дом. Она заметно протрезвела, но особенного возмущения произошедшим не выказывала. Мишка отправился провожать ее домой. Я бы не удивился, если бы он трахнул ее там еще разок, но уже чувствовал себя полностью опустошенным и потому заторопился к себе.
— Ты где был!? — возмутилась мама, едва я переступил через порог. — Ночь на дворе!
— Да тут. . сидели… — я неопределенно махнул рукой в сторону. — Что ты, мам, тут же свои все! Через заборы лазаем, даже на улицу выходить не надо!
— И что вы там делали?
— Завтра расскажу. Давай спать, мам, устали же…
— Ладно, спи. . Можешь у себя на чердаке, я там все постелила.
Забравшись по скрипучей лестнице, я обнаружил пышную широкую постель. Не знаю уж чего и во сколько слоев там мама настелила, но получилось просто отлично, в меру мягко, в меру упруго и вообще здорово. Я разделся, нырнул под одеяло и заснул, успев подумать что надо бы завтра как-то объяснить маме что я делал весь вечер, но при этом не выдать что случилось на самом деле.
Утром я постарался найти себе занятие так, чтобы не пересекаться с мамой. Пока не придумаю что рассказать про вчера. К счастью, хозяйственных дел еще хватало и мама занялась ими, а я после завтрака залез обратно на чердак и принялся оттирать от грязи стекла вытащенных из фронтонов рам, попутно обозревая с высоты окрестности. Из головы не шел мамин разговор с Пашкой. Хоть она и не обещала ничего твердо, но мне казалось, что если Мишка все-таки куда-нибудь уедет она обязательно к Пашке пойдет. К великому моему сожалению оказаться в этот момент в доме братьев я не мог никак. А посмотреть, что там будет происходить очень хотелось. Точнее, что там должно случится я примерно представлял, потому увидеть это хотелось до боли в яйцах.
Я долго рассматривал участок братьев в окошко. Виден был кусочек их двора, не тот где мы сидели, а с другой стороны дома и краешек этого самого дома. Рядом отлично просматривался почти весь участок Юрика и Жени, но он мне был не нужен. Чуть дальше на веранде пили чай две тетки лет по сорок и тот усатый мужик, что был вчера и внезапно исчез. Еще в стороне был виден второй этаж какого-то дома совсем не деревенского вида, наверное недавно построенного. Короче, того что мне было нужно я как раз и не наблюдал. Аж заплакать захотелось от досады.
Что-то мелькнуло во дворе у Юрки и Жени. Проснулись наконец — решил я — Небось оба с больными головами. А у Женьки, наверное, не только голова побаливает. Однако Юрик, видно, был еще не в состоянии встать. Из дому вышла одна Женя в купальнике. Я подумал, что она отправится на пляж, но девушка расстелила покрывало у себя же на участке, в уголке у забора. Пока я гадал, почему она расположилась не возле реки, где так приятно поплескаться, Женя скинула верх купальника и улеглась топлесс, подставляя небольшую грудь солнцу. Я немедленно шарахнулся от окна, опасаясь быть увиденным. Впрочем, и осторожно выглядывая я все прекрасно рассмотрел. Маленькие холмики грудей, маленькие соски, светло-коричневые круги около них. . Даже показалось, что я вижу несколько бледных синяков от пальцев кого-то из братьев. Разглядывание Жени вместе с воспоминаниями о вчерашнем несколько улучшило мое настроение. От созерцания женского тела меня оторвала мама:
— Вов, обедать иди!
Я спустился вниз.
— Вов, у тебя после обеда какие планы? — словно невзначай спросила она меня.
— Не знаю. . — пробубнил я с набитым ртом. — А что?
— Да вот думаю погулять сходить. Я тут с женщиной одной с утра познакомилась. Ты с нами не хочешь?
Вариант был беспроигрышный — мама прекрасно знала что я ни за что не потащусь с двумя тетками, которые всю дорогу будут обсуждать свои, не интересные мне дела.
— Нет. — ответил я. — Не дождетесь. Сами гуляйте, а я лучше посплю.
И тут, пока я блуждал взглядом по сторонам, оценивая проделанную мамой за полдня работу, меня осенило. Ведь я, безуспешно прыгая сегодня возле окна на чердаке, совсем забыл про окна внизу! Вот, например, в прихожей! Два окна, и оба выходят на дом братьев! И если забраться на печку… . Подожди! — оборвал я себя — Еще неизвестно, может оттуда тоже ничего не видать!
Быстро поев, я еле дождался пока мама зачем-то выйдет на улицу и взлетел на печь. Ммм. . Да… Окно в доме братьев, конечно, вот оно, прямо напротив. И даже ветки деревьев не сильно его загораживают. Но вот от комнаты видна только маленькая часть, самый центр. Ну еще немного стена слева и спинка кровати. Жалко. Сомневаюсь, что все будет происходить на видимом мне пространстве, но может хоть что-то увижу.
Поднявшись к себе, я сначала выглянул в окно. Женя все еще загорала, теперь, правда, перевернувшись на живот. Трусы ее купальника были очень близки к тому, что называется "стринги" и сначала мне показалось, что она сняла и их. Разглядывая ее, я вспомнил, как, собирая вещи, долго крутил в руках бинокль, думая брать его с собой или нет. Бинокль был настоящий, немецкий, привезенный, как считалось у нас в семье, моим прадедом с той самой войны в качестве трофея, довольно большой и тяжелый. Собираясь сюда, я не думал, что он мне пригодится, но в городской квартире он тем более не был нужен, а здесь существовала гипотетическая возможность использовать его по назначению. Но так как лишнюю тяжесть тоже тащить не хотелось, я долго раздумывал и так и не помнил что решил.