— Да этот орел быстро вымоется, как раз к столу! Пошли! — и повел парнишку.
Быстро наполнил ванну, добавив своей любимой пенки.
— Раздевайся, купайся, сейчас принесу тебе полотенце!
Вернулся, повесил на крючок полотенце. Тезка встретил его восторженным взглядом, смуглый тощий парнишка стоял по колено в ванне и балдел.
— Нормально? Не горячая вода? Тогда купайся!
Вернулся на кухню, где Равшан заканчивал резать салат.
— Купается!
Напрасные надежды! Истошный крик из ванной:
— Отец, дядя, идите скорее!
Рванули. Что могло случиться?
— Смотрите, как я могу! — и с размахом пузом в пену. Брызни во все стороны.
— Я и так могу! — теперь уже подпрыгнул и, прижав коленки к груди, попкой в воду.
— Ты что делаешь! Прекрати! — рассердился отец.
— Ничего! — успокаивая, коснулся его плеча. — Видишь, туда вода уходит! — указал на отверстие в полу.
— Перестань баловаться! Вон, дядю всего залил, намочил его!
— Не сердитесь, отец! Не сердитесь, дядя! — испугался тезка.
— Не страшно! — успокаивающе похлопал Равшана по плечу. А приятно прикасаться к его телу. Сейчас я принесу ему халат! — и включил душ.
В комнате достал из шкафа махровый халат Игоря. Действительно, одежда мокрая, быстро переоделся в сухое, нашел старые треники и футболку для Равшана.
Мокрую одежду вывесил посушить на балконе и вернулся в ванную.
От разгрома не осталось и следа. Ванна блестела, пол был сух.
— Чем ты вытер пол? — поинтересовался у Равшана, протягивая Донику халат, в который тот тут же закутался.
— Да, одной тряпкой, — показал на жгут, в котором Дон узнал пацанью рубашонку.
— Вот, переоденься в сухое, — протянул ему футболку и штаны, — Давай, я вывешу твои вещи и его рубашку.
Задержался, а Равшан стоит, не раздевается, неужели стесняется? Пришлось выйти на кухню, почти сразу же за ним последовал мальчик с мокрыми вещами, халат ему был великоват, потому отец засучил рукава и заправил полы халата за пояс.
— Какой у Вас замечательный чапан! — похвалил парнишка, кутаясь в халат.
Зашел переодевшийся Равшан.
— Какая у Вас, отец, нарядная одежда! — лукавый чертенок явно замаливал грехи.
Уселись за стол.
Давненько его никто не баловал домашней едой, мать и до отъезда к новому мужу не баловала сына разносолами, а кафе-ресторанная в конце концов оказывается одинаковой на вкус, отличаясь только дизайном. Оказывается, соскучился, начал расхваливать стряпню Равшана, чем застеснял его. Причем, даже не ожидал, что взрослый человек может так смущаться.
Сидели, разговаривали, вспоминали детство. Удивительно, но с Равшаном было ненапряжно, свободно, ну и конечно, его восхищенные взгляды, его уважительность — льстили.
Вдруг Доник заметил, что тезка заснул, прижавшись головой к плечу отца. Равшан решил разбудить сына.
— Подожди! — остановил его Данияр. — Не тревожь его! Давай я отнесу его в комнату.
— Что Вы, Что Вы! Я сам! — и легко, как пушинку, понес сына.
В комнате Доник расстелил на диване простыню, кинул в изголовье подушку и приготовил легкое одеяло, решился:
— А можно, я сам его уложу? — и протянул руки.
Равшан осторожно развел ручонки сынишки, державшие его за шею и осторожно передал его парню.
Тезка тут же обнял за шею Доника, прижался головой к груди и потерся носом. Нежность захлестнула Доника и он осторожненько уложил паренька, накрыл его одеялом.
Вернулись на кухню. Остались вдвоем. Что-то изменилось, но Донику это изменение пришлось по вкусу. Они продолжили неспешную беседу, как вдруг Равшан взял в вои ладони ладонь Доника, опустил на неё голову и что-то прошептал.
— Что? Что? — не понял парень.
— Ты меня прости? — тихо повторил мужчина, не поднимая головы.
— Ну, за то, что я тогда с тобой сделал. — продолжил так же тихо Равшан.
— Я… Я простил тебя, я не сержусь! — а сам положил вторую ладонь на голову и осторожно погладил седые волосы.
— Правда?! — Равшан поднял голову, в глазах его были слезы.
Вдруг он глянул мимо Доника и подскочил.
— Ой! Уже темнеет! Мы у Вас засиделись, нам пора собираться!
— Да? — даже растерялся парень. — Ну, если вам пора? Подожди, я принесу вашу одежду.
Он снимал штаны и рубашку Равшана, рубашонку тезки. Ему явно не хотелось, чтобы гости уходили. А еще… Тут он был вынужден себе признаться — ему очень захотелось прижаться к мужчине, чтобы тот его также прижал к груди, как прижимал сынишку, сжал в объятиях так, чтобы косточки захрустели. Вот захотелось, и всё тут.
На кухню он вернулся с твердым решением.
Не в протянутую руку, а на табуретку положил он вещи и сказал, попытался твердо, а получилось просительно:
— Оставайтесь у меня на ночь?
— Что Вы, что Вы! Мы и так Вас отвлекли от дел! Ни в коем случае!
Доник шагнул к мужчине и обнял его. Посмотрел, гипнотизируя взглядом:
— Оставайтесь! Прошу тебя!
Тот отвел взгляд и начал что-то путано объяснять про сестренку, как она будет волноваться.
— Не будет! Ты ей только позвони и предупреди, что приедете завтра!