Вечер. Зимняя вьюга завывала в печной трубе, потрескивали догоравшие дрова.
У покосившегося столика сидел я, бедный деревенский учитель, склонив голову на руки. Горькие мысли одолевали… Третий месяц, как я сижу в захолустной деревне на жалованье в семнадцать рублей тридцать пять копеек в месяц. А сколько розовых надежд было месяца четыре тому назад, когда заканчивал курс семинарии… Сколько чудесных картин рисовалось тогда в моем воображении!
Лампа догорала, потрескивая и затухая. По стенам и потолку побежали причудливые тени… Тоска.
Я прилег на жесткую кровать около печки, прислушиваясь к шагам сторожа, к стуку трещотки за окном.
Закрыл глаза, чтобы не видеть, как угасает моя лампа, попытался уснуть. Не тут-то было! Не спится. Мечты, мечты…
Но, кажется, я все же задремал…
Вдруг я почувствовал: кто-то стоит возле меня. Приоткрыл глаза и тотчас волосы на голове встали дыбом! . . Во мраке белела какая-то фигура. Ужас объял меня, ни шевельнуться я не мог, ни крикнуть.
— Не бойся меня, — проговорила таинственная фигура спокойным и даже приятным голосом. — Я не причиню тебе зла. Я — джин. Ты знаешь джинов? Мы были людьми, а теперь стали духами. Пролетая мимо, я узнал твои мысли и остановился, чтобы помочь тебе. Я подарю тебе стальное черное кольцо с печатью и знаками на нем. Они дадут тебе все. Когда захочешь чего-нибудь, положи палец на печать кольца и задумай: "Я хочу то-то и то-то" — и все будет так, как ты захочешь! А теперь спокойно усни и завтра ты найдешь на пальце свое счастье. Прощай!
Голос умолк, белое пятно рассеялось. Но я еще долго дрожал от страха и уже не помню, как мне удалось понемногу успокоиться и заснуть.
Проснулся я, когда уже было совсем светло. Вспомнив о ночном видении, я грустно вздохнул: "О, если бы этот сон сбылся!"
Умываясь, я почувствовал на руке помеху, осторожно взглянул… Боже! Что это? На безымянном пальце правой руки сверкало гладкое, черное кольцо с печатью и какими-то знаками! Неужели это не сон? Я попытался снять кольцо. Но оно как-бы срослось с пальцем. Неужели сон сбылся? С ума сойти! . . Я припомнил слова джина: "Когда захочешь чего-нибудь, положи палец на печать и задумай". А ну-ка.
Попробуем! Наскоро умывшись, я положил палец на кольцо и произнес про себя: "Хочу быть красивым!" Так. К зеркалу… Кто это? Я и не я! На меня из зеркала смотрел очень красивый мужчина лет двадцати пяти. Значит, правда? . . А ну еще: "Хочу сейчас иметь вкусный завтрак".
Шорох заставил меня обернуться. На столе появились блюда с разнообразными яствами, деликатесами, напитками. Я не верил своим глазам. Однако, усевшись за стол, принялся пробовать кушанья. Чудо что такое! Изумительная кухня! Аромат, вкус совершенно не поддаются описанию.
Я вкусно позавтракал, полакомился ликером и с наслаждением растянулся на кушетке.
— Не дурно теперь было бы девочку… вроде Катьки из моего класса. У нее уже развита грудь. А какая она хорошенькая! Прелесть! . . Интересно, густой ли у нее пушок между ножками?
При этой мысли я сжал свой твердый хуй рукой.
— А не попробовать ли? . .
Я прикоснулся пальцем к печати и потом произнес: "Хочу, чтобы сейчас ко мне пришла Катька".
Гм. Сейчас же в дверь кто-то и постучал. Я поднялся, застегнул брюки, открыл дверь. На пороге стояла Катька.
— Ты чего?
— Меня послали к вам прибрать в комнате.
— Заходи, заходи!
Обняв Катьку за плечи, я подвел ее к столу.
— Прежде всего позавтракай. Садись. Бери что нравится.
Я принялся угощать ее, уговаривая не стесняться и хотя бы немножко попробовать всего — и консервов, и маринадов, и ростбифа, и пирожного, и торта и даже ликера.
Постепенно Катька расхрабрилась и с аппетитом позавтракала и выпила целую чашку душистого кофе с ликером.
— Теперь мне надо убрать у вас, — сказала она, вставая.
— Успеешь, отдохни.
Я положил палец на кольцо и пожелал: "Хочу, чтобы Катька сама закрыла дверь на ключ, сама разделась, сама попросила бы меня пробить ее целку и очень захотела бы со мной ебаться".
Катя повернулась ко мне и сказала:
— Вы говорите: "Отдохни". А после чего? Я еще ничего не делала. И вы… не делали.
— А хочешь?
— Да. Хочу… с вами.
— Что ты хочешь?
— Поспать с вами.
— Голая?
— Ну да…
— А ты еще ни с кем не спала?
— Нет.
— А знаешь, как с мужчиной спать?
— Слышала.
Я привлек ее к себе на колени и поцеловал в щечку. Она обняла меня за шею, и я впился в ее полураскрытые губки.
— Подождите, я закрою дверь.
Она спрыгнула с моих колен, заперла дверь и вновь прильнула ко мне.
Мои нетерпеливые пальцы ощупывали ее мокрую пизденку. Она сама раздвинула коленки, и ее ручка опустилась на мои брюки как раз в том месте, где вздрагивал мой напряженный член.
— Катенька! — вне себя прошептал я ей на ушко. — Я хочу тебя… выебать. Понимаешь?
— Да.
— Можно?
— Да.
— Ты тоже хочешь?
Она закрыла глаза и ее пальчики слегка сжали мой хуй через брюки.
— Пойдем на кровать, — сказал я и понес ее к кровати.
— Я разденусь, — прошептала она.
С невыразимым наслаждением я помог ей раздеться, и вскоре мы лежали под легким одеялом голые, тесно прижавшись друг к другу. Моя рука жадно ощупывала ее пухленькую жопку. Просунув член между ножками, я натирал головкой пизденку, а она помогала мне, двигая жопкой вперед и назад и изгибаясь так, что головка хуя попадала как раз в ее щелочку, но тут же выскальзывала.
— Катенька, теперь раздвинь ножки. Так… согни коленки.
— Так?
— Да. И подыми ножки. Еще. Катенька, я тебя выебу, хочешь?
— Да. Но только чтоб не больно. Вот как сейчас. Так хорошо…
— Катенька, но я еще по-настоящему не ебу тебя.
— Ну и что? Так хорошо. Ой! . . Ой!
— Потерпи. Я всажу тебе его…
— Бо-о-льно! Какой он у вас толстый. Не войдет. Если б чуточку… ой… потоньше…
Катька заметалась подо мной, то толкая меня ручками в грудь, то обхватывая ими мою шею, то вновь отпихивая меня. Ее ножки то вытягивались, то раздвигались, то сжимались, то высоко поднимались, обнимая мою поясницу. А хуй небольшими толчками проникал все глубже и глубже…
Засадив ей по яйца, я перестал дергаться, с невыразимым наслаждением ощущая ритмичные сжатия ее тугой пизденки.
— Ух! Кажется, до конца всадил. Ох, и толстый какой… Больно как-то. Растягивает сильно.
— И приятно?
— Да… А если б тоньше…
— Было бы слаже?
— Ага. Ой, ой! Что вы?
Медленно я начал наебывать ее, а через минуту-две она подмахнула мне… раз, другой.
Скоро комната наполнилась плавными поскрипываниями кровати, становившимися все более порывистыми и бурными.
Катька всхлипывала, задыхалась, а я, мало что уже соображая, непрестанно задвигал ей по самые яйца. Но не очень долго. Я почувствовал, что она начинает спускать, и сделал несколько быстрых и сильных движений хуем, прижимая ее матку. Катька несколько раз вскрикнула, дернулась подо мной и затихла. В это же время, забыв все на свете, я спускал на ее матку, плотно прижав к ней головку хуя.
Отдышавшись, я расцеловал пунцовые щечки Катьки и слез с нее.
— Больно было?