— Неужели я никому не нравлюсь? Почему так складывается моя жизнь? — сказала она дрожащим голосом и отвернулась, а глаза снова стали намокать.
Сердце сына при виде заплаканного лица матери болезненно сжалось, ему захотелось во что бы то ни стало защитить, успокоить, приласкать её, только бы она больше никогда не плакала.
— Мам, что ты такое говоришь? Не верь никому! Ты у меня самая лучшая, самая красивая, — с волнением говорил Том, крепко целуя материну щёку снова и снова, — ты, правда, очень красивая женщина…
Во время поцелуев сын сильнее ощутил жар материного тела, запах её духов и лёгкое щекотание её мягких, шелковистых волос. Том не помышлял ни о чём плохом или грязном в эту секунду, он просто хотел, чтобы мама успокоилась в его объятиях.
— Ох,…спасибо,…спасибо, дорогой, — сказала Джейн, и искренняя улыбка просияла на её лице, что мгновенно обрадовало Тома, — иди сюда, Томми…
Когда Джейн, повернувшись и обняв сына, взаимно ответила ему своими горячими поцелуями в его щёку и несколько раз случайно даже в область губ, он, к своему страху, почувствовал жгучее непреодолимое желание более тесной близости со своей матерью.
Тёплые прикосновения матери и приятный вкус женской помады, нечаянно оставленной на губах юноши, дали импульс для возникновения спонтанных похотливых мыслей в его голове.
Джейн, преисполненная необычайным теплом со стороны сына, не хотела отпускать его и покидать его объятия.
— Как хорошо, что ты у меня есть, — сказала она, прижавшись ближе к сыну и склонив свою голову ему на грудь, — не могу представить жизнь без тебя.
Том инстинктивно одной рукой обнял мать за талию, а второй стал ласкать её по голове, гладя тёмные и пышные волосы. Жар материного зрелого тела, запах её шелковистых волос и духов, а также близкий вид ложбинки между грудями, которая теперь стала ему очень хорошо видна из большого выреза платья, зародили уже знакомое сладострастное чувство в теле сына.
Он тут же вспомнил, как мастурбировал здесь в амбаре, думая о матери, и почувствовал сильный прилив крови внизу живота. Пенис Тома стал медленно наливаться, тело начало как будто слабеть.
— Томми, помнишь, как ты в детстве обещал мне…обещал, — замялась Джейн, пытаясь вспомнить его слова.
— Обещал, что всегда буду рядом….
— Да…, то есть нет. Ты обещал, что женишься на мне, — вспомнила мать и тихонько засмеялась, заставляя краснеть и так взволнованного сына.
Том чувствовал, как его неконтролируемая плоть уже сильно увеличилась в размерах и вот-вот начнёт выпирать из штанов. "Не дай Бог, она это увидит! Ей сейчас и так плохо", — думал сын, но почему-то подсознательно неимоверно хотел, чтобы мать увидела его возбужденный член.
— Ну что, ты женишься на мне, раз я тебе так нравлюсь, а другим нет? — шутя, спрашивала Джейн.
— Знаешь, мам, может пойдём в дом? Что здесь сидеть в неуютном амбаре? — сказал сын, неожиданно вставая с места, с ноткой смятения в голосе.
Он надеялся встать вместе с матерью и пойти домой, что могло бы быть спасением от надвигавшегося стыда. Однако Джейн так не хотела его отпускать, что, когда сын быстро привстал, она не растерялась и сильно обхватила его руками за бёдра, прижав свою голову теперь уже к его животу.
— Пожалуйста, Томми, не уходи. Побудь ещё немного со мной. Я тебя так люблю…
Мать, прильнувшая к нагретому животу сына, правой щекой невольно почувствовала через ткань штанов пока ещё мягкотелый ствол его пениса. Мгновенно состояние её отчаяния и обиды стало затмевать старое чувство — чувство приятного покалывания внизу живота. Перед Джейн моментально всплыл тот бесстыдный образ мастурбирующего сына.
Бедному Тому ничего не оставалось, как просто стоять перед прицепившейся матерью, гладить её по голове, ощущая её жаркое дыхание в область паха, и безропотно ждать своей участи, когда мать увидит топорщащиеся штаны.
Через время Джейн почувствовала, как плоть Тома затвердела в штанах и давит ей на лицо сквозь ткань. Не поверив сначала своим ощущениям, мать отстранилась от живота сына и увидела большой неприличный бугорок в области его промежности, выдавшийся сильно вперёд.
— Боже мой! Том, что это? — спросила она, глядя уже высохшими глазами то на штаны, то в лицо сыну.
— Прости…, прости, мам, это…это случайно…, — пробурчал покрасневший Том, охваченный большим стыдом и устремив взгляд в пол.
Ответ сына подтвердил догадки этой женщины. Это была эрекция, та самая эрекция, которую она тайно уже лицезрела. Осознание этого словно током пронзило всё тело матери, в животе запорхали знакомые бабочки, распространяя приятное волнение по всему телу.
Смесь чувств недавнего отчаяния, сыновней нежной ласки и появившейся похоти с небывалой остротой охватили Джейн. Ей безумно захотелось ещё раз, хотя бы на несколько мгновений увидеть твёрдый пенис сына, и она непременно решила это сделать, не задумываясь тогда, к чему это может привести.
Используя женскую хитрость, но всё-таки не без содрогания в голосе, она спросила:
— Это….это у тебя эрекция?
Том, красный как рак, стоял молча, боясь шелохнуться, ощущая как сильно колотится его сердце.
— Я…Я не верю тебе…Сними штаны…, — неожиданно для себя самой бесстыдно сказала мать.
— Мам, мам,…прости, прости пожалуйста, это не повторится, — говорил опешивший от просьбы матери Том.
Он был бы рад вырваться и ни в коем случае не показывать своего срама, но Джейн крепко держала его за бёдра.