— Попутал, он, — сказал Василий Петрович, немного отходя от своего праведного гнева, — Хоть не зря попутал? Видал чего?
— Ну так, немного, — смущенно ответил Максут, — она полотенцем быстро закрылась.
— На самом деле, — деловым тоном заметил молчавший до сего момента Иван, — если зайти со стороны тренажерного зала, то там в одном месте гипсокартон разошелся, как раз, где раздевалка, и там в щель очень даже все хорошо видать.
— Ах вот ты чего тут трешься вечерами! — полушутливым тоном произнес сторож, подмигивая нам, — На баб голых пялиться ходишь!
— Не без этого, — спокойно сказал паренек, захлопывая книжку, — хотите посмотреть?
— А чего? Елена, наша, женщина видная, там есть на что полюбоваться, — задумчиво отозвался на предложение Ивана Василий Петрович и уже обращаясь ко мне неожиданно спросил:
— А не сдашь нас, шофер?
— Нет, что Вы! Мне саму было бы глянуть интересно, — попытался я развеить сомнения дяди Васи. И при этом я не врал, меня вдруг действительно стала возбуждать перспектива подглядывания за своей собственной женой вместе с этими мужиками.
Щель в стене, хоть и была достаточно узкой, но зато от потолка до пола, так что места для наблюдения хватило всем. Моя жена не слишком торопилась, видимо полагая, что я задержусь, и стоя абсолютно голой перед зеркалом намазывала себя всякими кремами.
— Вот это да! — завороженно прошептал Василий Петрович, отходя от стены, — Эх, мне бы сейчас годков двадцать сбросить, я бы пошел, показал ей, что к чему!
— Шайтан! — возмутился Максут, — Зачем так говоришь! Я тоже не железный, сейчас ворвусь к ней и натворю делов, а потом расхлебывай.
— А чего, Максут, — вдруг энергично зашептал дворнику сторож, — ты мужик хоть куда, пусть и басурманин, иди!
— Да ты что, дядь Вась, как я могу?!
— Иди, не сумлевайся, — настаивал Василий Петрович, — Глядишь, уломаешь бабу, а ежли чо, приму грех на душу, скажу мол не доглядел за тобой, Елена Александровна женщина отходчивая, с понятием. Простит нас дураков.
Максут еще раз поглядел на нас ошалелыми глазами и пошел прочь из тренажерного зала. На этом бы мне наверное стоило раскрыть себя, что я ни какой ни шофер, а муж Елены Александровны и все прекратить, но вместо этого, поддаваясь какому то странному чувству, неведанному рание, я вместе с остальными продолжал наблюдать за тем, что будет дальше. Вскоре дверь раздевалки медленно приоткрылась и туда робко проник Максут, по пути он сбросил где-то свою фуфайку и сейчас был в рабочем комбинезоне и майке.
— Ой, мамочки!!! — завизжала моя супруга, отскакивая от зеркала в угол, между шкафчиками и прикрывая себя руками, — Как ты сюда попал? Уходи немедленно!
— Василий Петрович пустил меня воды набрать, а сам… заснул за столом, ну я и решился… зайти к Вам, — сбивчево стал объяснять дворник.
— Зачем? — дрожащим голосом спросила моя жена, ища глазами, чем бы прикрыть свою наготу, однако ближайший подходящий для этого предмет (полотенце) лежал в другом конце раздевалки и сейчас между ним и ей стоял Максут!
— Уходи, а то закричу! — пригрозила ему Лена.