Сидеть за рулём было немного странно. Так же, как и вести её безо всяких прав и документов. Было утро субботы, и стоянка была забита битком. Я выбрала себе пару футболок, юбку, шорты, нижнее бельё, пару сандалий и получила за всё это какие-то крохи сдачи. Также внове для меня было снова находиться среди людей. У меня на талии всё ещё находился пояс, скрытый под рубашкой Эша, но скрыть ошейник было труднее. Сзади его закрывали волосы, и, хоть я и застегнула рубашку на все пуговицы, он всё же выглядывал из-под неё. Впрочем, все вокруг были слишком заняты своими делами, чтобы обратить внимание на своеобразное шейное украшение, и вскоре я вернулась домой с новой одеждой, предвкушая, как скоро начну её носить. Также я начала придумывать кое-что и для Эша.
Я уже почти совсем оправилась, и, поев как следует, решила вечером посмотреть телевизор. В мастерской я нашла пульт, который явно управлял отоплением в темнице, и тут же включила его на максимум. Пусть попотеет как следует, сволочь. Заодно и проголодается к утру…
* * *
Той ночью я спала неожиданно крепко, уснув в постели Эша после ужина и полбутылки вина. Вино быстро ударило мне в голову и успешно нагнало на меня сон. Засыпая, я чувствовала, как с моих плеч спадает гигантский груз — хотя мне ещё и предстояло немало сложных решений, худшее было позади, и, расплатившись за все свои прегрешения, я сама теперь была хозяйкой положения.
На следующее утро, завтракая, я думала, как заставить Эша делать то, что мне нужно. Это включало в себя и чисто физический аспект, ибо я понимала, что справиться силой с ним не смогу — к тому же, сейчас он был заинтересован в сопротивлении как никогда, ибо ему предстояло потерять всё. Я понимала, что либо следует держаться от него на расстоянии, либо убедить его в том, что, сопротивляясь, он сделает себе только хуже. Наконец, я записала весь свой план от начала до конца на бумаге, ибо считала Эша диким и опасным зверем, которому нельзя верить ни на секунду и который должен чётко понять, кто здесь главный.
Перед тем, как спуститься к своему пленнику, я изучила его финансовые бумаги и заодно порылась в его компьютере. Я узнала, где именно он работает и сколько получает, и мысленно начала представлять себе несчастный случай, который мог бы с ним произойти и который отстранил бы его от работы на неопределённый срок. Я прошерстила его банковские документы и увидела чеки, полученные в обмен на мою машину, мой дом и мою мебель. Нет, сходить с ума от ярости я не собиралась, но мистера Эдвардса определённо ждала расплата.
Когда я вошла в помещение, там было жарко и душно. Эш всё ещё сидел, прислонившись к столбу, и, заслышав меня, поднял голову. Я не обратила внимание на скулёж, доносившийся из-под липкой ленты, и открыла стоявший рядом с дверью шкаф. В этот раз я основательно изучила содержимое… смирительный шлем, кляпы, цепи, шлёпалки, вибраторы и анальные затычки, липкая лента, верёвки и куча замков. Я повертела их в руках, изучая, какой ключ к какому из них подходит. Закончив осмотр, я обратилась к прикованному к столбу пленнику.
Я помогла ему подняться на ноги, после чего, вынув из кармана юбки ножницы, срезала с него одежду — предмет за предметом, пока он не оказался совершенно голым. Коротким отрезком цепи я сковала ему ноги, и лишь после этого срезала с его головы ленту. К ней прилипли волосы, но я безо всяких угрызений совести продолжала отдирать её под аккомпанемент нечленораздельного мычания — шар в его рту я удалила последним.
Он разразился бранью. Я дала ему выговориться, после чего вгляделась в него с уверенностью, которой не ощущала — даже в такой ситуации ему удавалось сохранять надо мной определённую власть.
— Есть хочешь? — спросила я его.
— Да.
Я отошла к двери и сняла с тарелки крышку. От бекона, яичницы и сосисок поднялся пар, и аромат наполнил комнату. Эш был мрачнее тучи, но помимо воли облизнулся. Его помятое лицо испещряли складки от ленты, пропотевшие волосы лоснились. Вид у него был неважный.
— Сейчас, Эш, я объясню тебе всё как следует. Во-первых… если ты что-то против меня замышляешь, подумай получше. Если поднимешь на меня руку, и если я вырвусь, то больше я никогда сюда не вернусь. Никогда. Уйду и оставлю тебя прикованным к столбу — можешь потом отгрызть себе руку, если проголодаешься. Если попробуешь схватить меня, вывернуть руку или доставить себе ещё какое-нибудь садистское удовольствие за мой счёт, толку от этого не будет. Вон там, на нижней полке шкафа, лежат ключи от твоих шейных и ножных цепей. Можешь хоть убить меня, результат будет тем же. Сдохнешь от голода, глядя на эти самые ключи, но так и не сможешь их достать. Поганая смерть. Согласен со мной?
— Да.
— У меня есть имя, Эш.
— Да, Джен.
— В общем, будь уверен… я застраховалась от любой случайности. Шаг в сторону — и я приму меры. Будешь сотрудничать — будет легче. Хотя тебе всё равно придётся тяжко, и ты пока даже не представляшь, насколько.
Произнося эти слова, я пристально смотрела на него, и мне показалось, что в его глазах мелькнул страх. До него наконец-то начало доходить положение, в котором он оказался. Он не знал, когда я собираюсь вызывать власти, и собираюсь ли вообще — а это, в свою очередь, означало, что у меня на уме что-то другое, и вряд ли эта мысль его утешала.
— Мне нужен пин-код от твоего сберегательного счёта, Эш.
— Что?
— Ты слышал. Мне нужен пин-код, номер счёта телефонного банкинга и пароль.
— Иди на хуй.
— Уж не на твой ли, скотина? — прошипела я, разозлившись. Я развернулась на пятках. — Вернусь к тебе завтра утром, хотя твой завтрак к тому времени уже остынет. Некогда мне играть в эти игры.
Я уже поворачивала ручку двери, когда он окликнул меня.