— То, что я сейчас с тобой сделаю, Эш, нужно затем, чтобы ты сказал мне правду. По крайней мере, отчасти. А также просто потому, что мне этого хочется. Рассказывай, что произошло с Венди Томпсон. Где она?
— Я же сказал! Она уехала в Сидней!
— И даже не сказала родителям? Она была не такая. Не разбрасывалась семейными ценностями. Я всё про неё прочитала, Эш. Последний шанс…
— Иди на хуй.
Нет, так не годится, решила я и начала впихивать в зад Эша хорошо смазанную затычку. Он упирался.
— Это ты зря. Она там окажется, хочешь ты этого или нет. Будет только хуже, если будешь упрямиться.
Он обматерил меня на выдохе, но, видимо, внял моим доводам, так как ягодицы его тут же расслабились — небольшую область в районе промежности и зада я специально не загипсовывала. Затычка была внушительная, и я слышала, как он дышит всё чаще по мере её продвижения вглубь. Он уже начал стонать, когда самая широкая часть наконец скользнула ему в сфинктер. Только тогда я сообщила ему, что затычка смазана финалгоном.
— У тебя есть ровно одна минута, чтобы сказать правду. В противном случае жопу начнёт жечь так, как ты даже представить себе не можешь. От жары финалгон начнёт действовать ещё сильнее, и тебе придётся терпеть всё это часами.
Ошеломлённый, Эш начал умолять о пощаде. Видимо, мазь уже начала действовать.
— Просто расскажи правду, — холодно сказала я.
Пот уже выступил на его раскрасневшемся лице, направленном вниз, запертом в хирургическом ошейнике.
— Ну окей, тогда я пошла.
— Нет… погоди! Она… она умерла. Совершенно случайно! Задохнулась в петле! Я не специально!
— Разумеется. Но наверняка она перед этим терпела боль, унижение и травмы, которые ты потом доставил и мне.
— Она была нижней! Ей нравилось!
— Я тоже нижняя, но изнасилование, похищение и грабёж — это уже слишком. Ей тоже всё это досталось?
— Да… Ай, больно-то как!
— И куда ты дел тело?
— Закопал сзади, в саду, у калитки.
— Скотина! Небось, и меня тоже самое бы ждало, да?
— Нет! Нет, клянусь тебе!
— Врёшь! Что ты хотел со мной сделать?
— Просто чтобы ты была моей рабыней…
— Ох нихера себе, какая щедрость! А я так думаю, что пошёл-ка ты на хер. Ты — гнида, которая даже называться человеком не заслуживает.
Я оторвала полосу липкой ленты и вклеила ему меж ягодиц, крепко прижав, затем запихала ему в рот шарик кляпа, пока он пытался сложить на меня все маты. В его выпученных глазах плескался ужас, пока я застегивала ремешок кляпа у него на затылке — как он сам проделывал это со мной множество раз.
Напоследок я как следует обработала финалгоном его член и яйца и оставила лежать в таком виде, выключив свет.
***
Вернувшись наверх, я уселась перед компьютером и невидящим взглядом уставилась в монитор. Мой ужас плавно перетёк в холодную, злобную уверенность в том, что Эш — мусор на лице земли, и что жить ему больше нельзя. Но я не хотела опускаться до его уровня. То, что он сейчас испытывал — лишь средства, оправдывающие цель… получение информации. Я продолжила пытку лишь из-за шока, который испытала при его словах. Мысль о том, что три месяца я провела в руках убийцы, затмевала лишь мысль о том, что моя жизнь могла закончиться так же — в виде жертвы номер два, зарытой на задворках сада, как только он понял бы, что толку от меня уже нет, что деньги вышли, а молодой и свежей плоти хочется всё сильнее. Он уже продемонстрировал на моём примере фокус с исчезновением. Пора была провернуть свой собственный.
Не без трепета я шла на задний двор, сжав в руках лопату. Я обследовала область, примыкавшую к калитке в задней части забора, через который я перелезала в дикой панике всего неделю назад. Как же всё с тех пор изменилось. Я потыкала и поковыряла наиболее подозрительное место, примыкавшее к краю газона, где не росли деревья. Там обнаружился участок мягкой земли, где она легко подалась под наброшенными сверху цветами и травами. Я начала копать и вскоре наткнулась на твёрдое. Осторожно обкопав по краям, я обнаружила белизну кости — судя по всему, грудины. Я прекратила копать и уселась прямо на траву, глядя на кучу вынутой земли и осознавая, что это — последнее пристанище милой светловолосой девушки, мучения которой я видела на полароидах Эша. Её упокоили здесь, под деревьями — не отпев, не оплакав, не известив об этом никого из близких. Я обхватила руками колени и беззвучно зарыдала, не обращая внимания на замечательный день вокруг себя.
***
Это открытие со всей ясностью очертило для меня финальную стадию плана, что делать с Эшем. До этого момента я всё ещё раздумывала, стоит ли на это идти и не опущу ли я себя до его уровня. Теперь же я убедилась, что этически и морально мой план абсолютно оправдан, и понимала, что моя укрепившаяся решимость мне ещё пригодится.
Я оставила Эша мучиться целый день, зайдя к нему всего лишь раз. Он явно успел накричаться за день, и, войдя в темницу, я услышала лишь тонкий скулёж, исходивший от белой, лежащей на кровати лицом вниз фигуры. Я подошла к кровати и присела на корточки вровень с его головой. Глаза его были выпучены, лицо побагровело, и он стонал, пузырясь слюной через резиновый шар у себя во рту. С его губ свисали нитки слюны, пока он неразборчиво пытался меня умолять.
— Я нашла её, — тихо сказала я. — Ты-то наверняка не прислушивался к её стонам, также как и к моим. Сволочь ты, Эш.
И я ушла.