"А ведь он действительно так считает, – подумала Джинни. – Он такой же двинутый на сексе маньяк, как и Драко – яблочко от яблони. Оба гордятся, что могут чуть ли не порвать мой ротик… О Мерлин!"
– Ну, хоть какая-то часть меня теперь чистая, – весело сказал Люциус. – Весьма неприятно, знаете ли – несколько месяцев не принимать ванну. Правда, Джиневра? Не понравился вкус моего члена?
– Нет, – глухо ответила Джинни.
– Ты радуйся, что тобой занялся я, а не Белла, – заметил Люциус.
Джинни украдкой взглянула на Беллатрису. Та была похожа на сумасшедшую голую наездницу, оседлавшую строптивую лошадь. Беллатриса повалила Гермиону на пол и елозила по её лицу своей волосатой грязной пиздой, испуская хриплые стоны наслаждения. Она буквально трахала себя о голову Гермионы, которая только иногда успевала вдохнуть воздуха.
*****
Гарри Поттера и его мир придумала Д. Ролинг. Я просто играюсь с персонажами.
С тех пор, как Драко Малфой сделал Гермиону Грейнджер и Джинни Уизли своими рабынями и шлюхами для всех озабоченных подростков Хогвартса, девушки часто говорили себе – да, мы в аду, но хотя бы хуже уже не будет.
Так было, когда Малфой и Гойл грубо оттрахали девственные задницы гриффиндорок, пока рыдающие Гермиона и Джинни полировали языками вагины двух слизеринок – Пэнси Паркинсон и Милли Булстроуд.
Так было, когда двенадцать слизеринцев и слизеринок пустили Гермиону и Джинни по кругу, и к концу долгого группового изнасилования зудящие дырки гриффиндорок уже не закрывались, а сперма наполняла желудки.
Так было, когда Малфой заставил Гермиону и Джинни безжалостно надругаться над Нимфадорой Тонкс, а потом позволил двум эльфам-домовикам вогнать свои длинные узловатые члены в рабочие пёзды гриффиндорок. Когда Малфой вынудил Гермиону и Джинни перед всем Хогвартсом признать себя последними блядинами и нимфоманками, торгующими телом за пару галлеонов. Когда Гермиона и Джинни отправились в Азкабан за изнасилование Тонкс, в котором не были виновны.
И снова Гермиона и Джинни сказали себе, что хуже не будет. И снова ошиблись, потому что сейчас они жались к грязной каменной стене тюремной камеры, совершенно голые, с торчащими между ног чёрными самотыками. И на них наступали высокий мужчина с длинными светлыми волосами и женщина с безумно блестящими глазами, на которые спадала копна нечёсаных тёмных кудрей. Люциус Малфой и Беллатриса Лейстрендж.
ххх
У Джинни подкосились ноги – она сползла по стенке и отчаянно захохотала, в истерике выдирая пальцами со своей головы рыжие волосы.
– Джинни, ты чего? Очнись! – затормошила подругу Гермиона.
– Это мой безумный смех! Я его долго репетировала. Не смей повторять его за мной, тварь! – взвизгнула Беллатриса Лейстрендж.
– Ой, не могу! – смех Джинни перешёл в какие-то надорванные всхлипывания. – Я говорила… тут не будет Малфоя с дружками… А Малфой здесь, только не Драко, а Люциус! И Беллатриса Лейстрендж тоже в одной камере с нами! Два ближайших слуги Волан-де-Морта – вот как нам везёт!
– Незачем приписывать везению плоды моего ума, Уизли, – улыбнулся Люциус Малфой. – От меня потребовалось только несколько добрых слов и золотых монет – и здешний тюремщик любезно согласился посадить скандальных рабынь Хогвартса в одну камеру с нами. В конце концов, зачем ему заботиться о таких распоследних шлюхах?
– Мы сами хорошенько о них позаботимся, – хихикнула Беллатриса. – Надеюсь, вы научились хорошенько работать язычками, потому что иначе я на вас живого места не оставлю! Впрочем, может, я в любом случае его не оставлю – просто так, для развлечения…
Гермиона с отвращением посмотрела на сумасшедшую ведьму и тёмного мага.
– Вы кое-что упустили, – яростно проговорила она, сжимая кулаки. – Ваши приказы мы совсем не обязаны выполнять, и у вас тоже нет палочек, так что силы равны… Что, Белла, проверим, кто из нас лучше дерётся?
– Ты дважды не права, грязнокровка. Палочки вы нам принесли сами, да и о вашем послушании я позаботился, – весело ответил Люциус, доставая из-за полы тюремной робы красный конверт. Малфой-старший надорвал конверт, и камеру заполнил голос Малфоя-младшего:
– Грейнджер и Уизлетта! Выполняйте все приказы моего отца и моей тётки, и покажите им, что вы годны хотя бы на то, чтобы работать своими грязными дырками!
Гермиона прикусила губу, чтобы не вскрикнуть от страха и беспомощности, и опустилась на холодный пол рядом с Джинни, которая бессильно уткнулась лицом ей в плечо. Последняя надежда избежать новых издевательств рухнула, и им снова оставалось только терпеть боль и унижение.
– Ничего, Джинни, – Гермиона погладила подругу по рыжим волосам, – потерпи. И этот ужас когда-нибудь закончится.
– Но сначала он начнётся, – рассмеялась Беллатриса. – Узри мою пизду, грязнокровка! – голосом драматической актрисы провозгласила она и стала стягивать через голову засаленную тюремную робу.
Люциус покачал головой:
– Белла, потерпи, у нас ещё очень важное дело к этим шлюхам. Не обращайте внимания, – сказал он гриффиндоркам, – Белла всегда ведёт себя странно, если у неё давно не было секса, а сейчас она его была лишена надолго – мы были заперты тут вдвоём, а мне совесть не позволяет спать с сестрой жены.