Энн опустилась в бурлящую горячую ванну, с облегчением чувствуя, как исчезает скопившаяся за день усталость. Лёжа в ванной и чувствуя циркулирование душистой воды по ее уставшему и разбитому телу, Энн начала раздумывать о том, как провести предстоящий уик-энд. Ей все больше и больше нравилась идея о том, что послать вызов для Кэрол "на слабо". Они очень давно не пытались сыграть в эту игру и не раз обсуждали, что пора что-нибудь предпринять. Однако тут стоило все как следует обдумать: даже при том, что в эту игру они играли, начиная с колледжа, в последнее время ей для победы над Кэрол приходилось иметь наготове все более и более причудливые задумки.
Энн вспомнила первый раз, когда игра приняла сексуальный поворот. Кэрол где-то достала пару настоящих наручников из блестящего металла и предложила Энн надеть их и пойти в них в кино. Кэрол надела на Энн наручники, накинула ей поверх скованных рук свитер, и они пошли. Энн даже не запомнила, какое кино они смотрели, она была столь отвлечена ощущением того, что её руки скованы, а она несвободна… . В ту ночь они с Кэрол в первый раз занимались любовью.
Позже, завернувшись в теплый плед, потягивая вино из бокала, и слушая джаз, Энн все еще пыталась придумать действительно хороший вызов для Кэрол. Ей всегда было намного сложнее придумать сюжет из-за своей робости и застенчивости, в то время как Кэрол, успешно пробуя себя в литературе, казалось, изобретала такие сюжеты с непринужденностью. Энн упорно прокручивала в голове возможные идеи, ища способы сделать их более увлекательными, и в это время её размышление было прервано раздавшимся дверным звонком.
В дверях стояла была высокая женщина в причудливой униформе серого цвета. Странность была в том, что униформа была целиком изготовлена из блестящего латекса. В руках женщины был квитанция и ручка, в ее ногах стояла довольно большая коробка. Не говоря ни слова, женщина вручила Энн квитанцию и жестом указала на коробку. После подписания квитанции, Энн отнесла коробку в спальню. На ее крышке был прикреплен конверт с именем и адресом Энн.
Энн была наэлектризована от волнения, Кэрол, возможно, получила большой аванс в счет будущей книги? Они как-то обсуждали идею нанять агентство помочь им с их игрой, но расценки были слишком высоки. Но, судя по всему, Кэрол сделала это. Энн разорвала конверт, достало из него коротенькую записку, напечатанную на бумаге необычным витиеватым шрифтом и прочитала следующее.
Дорогая Энн, вызываю тебя!
(Да! Это было сигналом для начала Игры!)
В этой коробке — то, что ты должна надеть завтра на ленч в кафе "Визит". Также прилагаются инструкции о том, как и в каком порядке всё это надеть. На ленч ты должна прибыть на такси, из определенного пункта.
Есть возможность получить как бонусные, так и штрафные очки. А чтобы сделать игру более захватывающей, у нас с тобой одинаковая экипировка.
Суть игры — максимально долго находится в этом снаряжении, не упоминая об этом в беседе с другим участником, не снимая снаряжение, и не прося его снять. Игра обещает быть непростой и за нами обеими будет следить независимый справедливый арбитр, который и будет вести игру. Тот, кто выдержит весь ленч, получит возможность добраться непосредственно до Главного приза. Но подробнее о Главном призе ты узнаешь только после ленча!
Что касается сегодняшнего вечера, развлекайся с этими новыми игрушками и привыкай к ним. Только будь аккуратно с ними — пока они еще не твои!
Кэрол.
Сверху в коробку также вложен напечатанный список вещей, напротив некоторых из них стояло слово "бонус". Дрожа от волнения, Энн начала выкладывать из коробки её содержимое на кровать в том порядке, как она должна будет это надеть. Вынимая каждый предмет, она подносила его к лицу, гладила рукой и наслаждалась его видом и запахом. Все предметы были изготовлены из блестящего черной латекса, украшены вставками и узорами из блестящего металла.
Сначала были вынуты сапоги, достаточно высокие, что доходить до самых бедер. Их шнуровка шла почти от пальцев ноги до широкого ремня над коленом, который застегивал сапог сверху и не позволял снять его с ноги. На сапогах были каблуки высотой сантиметров 13, самые высокие каблуки, на котором она когда либо ходила. Сапоги были абсолютно новыми, их материал был прочен и туг, и ей предстояло немало усилий, чтобы натянуть их выше колен, но Энн уже предвкушала насколько сексуально она будет выглядеть в них!
Затем был корсет. Энн затрепетала от восхищения, когда вытащила его из коробки. Она давно хотела купить себе настоящий, снабженный мощными ребрами из китового уса корсет, но не могла никогда себе этого позволить. У нее был атласный корсет и она носила это весьма часто, но это была только жалкая пародия на Настоящую Вещь.
Энн решила проходить в новом приобретении весь день, если только и не всю ночь в придачу, чтобы к завтрашнему дню ее талия стала изящнее. У этого корсета была одна деталь, никогда не виденная ею до этого: он был снабжен откидной створкой из того же латекса, что и сам корсет, которая могла быть застегнута у нее на спине поверх шнуровки, не давая возможности снять корсет самостоятельно. Так же, как и сапоги. Так же, как и вся остальная экипировка.
Потом Энн увидела первый бонусный предмет — это был настоящий пояс целомудрия! Он был сделан из стальных полос, покрытых латексом. Он представлял собой широкий пояс для талии с кованой передней пластинкой, переходящей в узкую перемычку, идущему прямо между ее бедрами к замку на задней части пояса. На внутренней стороне передней панели напротив промежности находились пазы для установки стержней. Один для ее влагалища и один для ее ануса — они тоже были здесь. Энн долго в растерянности рассматривала пояс целомудрия. Она слышала о подобных вещах, но никогда в жизни у нее даже и не возникала мысль попробовать надеть его на себя.
Последним предметом в коробке оказались перчатки, соединенные с ошейником. Перчатки были изготовлены из более тонкого материала, чем сапоги, но все же были слишком толстыми, как показалось Энн. От каждой из перчаток к ошейнику была прикреплена цепь. Цепь была прикреплена намертво, и не было никакой возможности надеть одну из вещей отдельно от другой. Ошейник был сантиметров пять шириной и сделан из еще более плотного материала, чем сапоги. На задней части ошейника было место для замка, что позволяло запирать ошейник.
Да это были замечательные игрушки. Из текста записки Энн стало абсолютно ясно в чем заключался Главный приз. И, черт побери, за этот Главный приз стоило побороться!
В коробке лежали также 6 очень маленьких, прочных, но невзрачных на вид замочков: 1 для каждого сапога, 1 для корсета, 2 для пояса, и последний для ошейника. Как и следовало ожидать, ни одного ключа не прилагалось, поэтому вечером Энн для примерки решила воспользоваться проволочкой, чтобы соединить края защелок на всех предметах.
Остальная часть вечера была потрачена на примерку ее новой одежды. Энн поиграла с каждым из них, за исключением пояса целомудрия. Мысль о необходимости надевать пояс беспокоила ее. Уже надев на себя сапоги, корсет, ошейник, перчатки, она все еще крутила в руках пояс.
В голову ей пришла мысль, что несмотря на частые интрижки с мужчинами, ни с одним у нее доходило дело до проникновения в ее узенькое заднее отверствие. Её пугала мысль о помещении себе в анус массивного стержня, запирания его там на замок, и еще больше пугало осознание того, что решение о том, когда его вынимать, и вынимать ли его вообще, будет приниматься кем-то посторонним. Эта мысль пугала ее тем сильнее, что она понимала: так оно завтра и случится.
Наконец утомленная, расслабленная и наполненная нетерпением одновременно, Энн подготовилась отходить ко сну. Учитывая, какой день ждал ее завтра, Энн решила подобрать свой ночной туалет особенно тщательно. Корсет был, разумеется, неизбежен, — она уже научилась затягивать его как можно плотнее (она не собиралась отдавать Кэрол преимущество ни в чем, и уж тем более в объеме талии) . Затем, 2 ремня для ее ног, которые будут сегодня ночью полностью обнажены — один, чтобы связать изящные лодыжки, другой -чтобы связать ноги выше коленей. Ошейник, и, конечно, перчатки; кляп для ее рта, который не позволит не издать ни звука до самого утра и пара наручников (тех самых, из кинотеатра!) .
Подвесив ключ от наручников на шнурке к изголовью кровати так, чтобы она могла достать его утром, Энн, надела на себя кляп, связала свои ноги, и выключила свет. Изогнувшись под одеялом, она пропустила цепочку от наручников под ремнем, связывавшим ее ноги над коленями и защелкнула их на своих запястьях. Тем самым в течение всей ночи ее руки должны были быть надежно прикованы к ремням в районе ее бедер.
Разумеется, Энн уже не могла удержаться от соблазна. Мысль о завтрашнем дне, необходимости надеть на себя этот чудовищный, но одновременно волнующий наряд, а также ощущение своей беспомощности не давали ей успокоиться. Скоро её пальцы, затянутые в холодный плотный латекс (что создавало ощущение того, что это чужие руки) погрузились в ее норку, заставляя вновь и вновь биться в экстазе ее связанное, беспомощное тело. Наконец, она расслабилась и погрузилась в сон, который до самого утра баловал ее неясными, но чувственными фантазиями.
Утро пролетело незаметно, поскольку Энн готовилась к выходу. Критически глядя на свое отражение в зеркале, она готовила себя к главному шагу. Она установила оба стержня в пластину пояса целомудрия, зашнуровала корсет настолько плотно, что чуть не начала задыхаться, надела пояс и защелкнула первый замок сзади на поясе. Удостоверившись, что оба стержня как следует смазаны, Энн ввела первый из них в свою киску, все еще влажную после прошедшей ночи. Ей показалось, что он буквально запрыгнул внутрь ее тела, полностью заполняя ее внутри, заставив ее задохнуться от неожиданных ощущений. Ей пришлось облокотиться на стол, чтобы удержаться на ногах. Затем наступила очередь стержня, предназначенного для ее зада, — в равной степени наполненная страхом и предвкушением, она наклонилась и буквально впихнула его в себя. С первого раза ей не удалось это сделать, поэтому Энн дождалась, когда ее мышцы немного расслабятся. На сей раз он вошел настолько уверенно, что Энн облокотилась на стол для баланса, так как ее коленки предательски задрожали. Единственная причина, по которой она удержалась на ногах, состояла в том, что ее новая обувь была слишком жесткой, чтобы позволить ее ногам подогнуться.
*****
Чтобы не передумать, Энн стремительно защелкнула пластину на поясе. Затем она надела ошейник, перчатки, надела и защелкнула оставшиеся замки и пошла рассмотреть свое отражение в огромном двухстворчатом зеркале в гостиной. Она увидела в зеркале высокую женщину в мерцающем черном латексе с выставленными на всеобщий показ грудями, с талией, которая выглядела слишком узкой, чтобы удержать верхнюю половину туловища. Она увидела женщину, которая больше не контролировала собственное тело. Ее рука скользнула вниз, чтобы погладить себя и обнаружила, что пластина пояса спрятала ее самые интимные части от любого контакта. Ощущение того, что она не может приласкать себя, как бы она этого не хотела, возбудило Энн до крайности.
Застонав от осознания того, что надо продолжать свои сборы, Энн с усилием оторвала взгляд от своего отражения. Она должна успеть собраться — ей ни в коем случае нельзя опаздывать. В сотый раз мысленно изучив содержимое своего платяного шкафа, она остановила свой выбор на своем деловом костюме. Аккуратная длинная юбка почти полностью скроет ее новую обувь. К костюму прилагался жакет, который придаст более привычный вид ее талии, перетянутой корсетом, и скроет цепочки, идущие от перчаток к ошейнику. Наряд необходимо было дополнить длинным шелковым шарфом, чтобы скрыть ее ошейник ("рабский ошейник", как его про себя начала называть Энн) — и она была готова к выходу в на улицу.
Взглянув на часы, Энн увидела, что она рассчитала время совершенно правильно. Спуск к выходу из здания оказался для нее серьезным испытанием: узкие сапоги, тисками сжимающие ее ноги; корсет, переламывающий пополам ее тело и ограничивающий ее движения. Главный же дискомфорт доставляли стержни, проникшие глубоко внутрь нее, которые начали жить своей жизнью с самого первого ее шага, продолжая перемещаться и ёрзать внутри нее с каждым шагом.
От Энн потребовалась вся ее воля, чтобы не привлекая внимание окружающих пройти несколько кварталов к оговоренной остановке такси у парка. Там она наконец села в такси и дала водителю адрес, кафе в предместьях, куда ей по условиям игры нужны было доехать.
Хотя дорога была достаточно долгой, время пролетело стремительно, поскольку Энн была обуреваема всевозможными фантазиями и корчилась на сиденье от ощущений сладкой пытки, которые беспрерывно дарило ее телу ее экипировка.