— Я хочу еще!
Она дрожала, стонала, обмирала, дергалась, я чуть сознание не потерял!
На этом всякий секс прекратился, даже целоваться желаний не возникало. Мы только ласково смотрели друг на друга и слегка обнимались. Юля сходила к своему костру и принесла котелок с каким-то вкусным варевом. Ложка оказалась одна, мы кормили друг друга и смеялись. Потом заснули, из отпущенных нам судьбой нескольких часов, мы проспали на берегу ручейка часа полтора!
В палаточном лагере сразу наткнулись на мою вожатую:
— Сергей, быстро иди палатки сворачивать, мы уезжаем первые!
Юля расплакалась и уронила котелок. Наша неимоверно стервозная пионервожатая сердито посмотрела:
— Без тебя обойдемся! Полчаса у тебя есть на прощание с девицей, только далеко не отходите, мы посигналим!
У автобуса Юля снова расплакалась. По моим щекам тоже катились скупые мужские слезы. Мы обнялись, нас никто не торопил.
— Для кого-то просто летная погода, а ведь это проводы любви! — гнусаво пропел один из ребят, когда автобус тронулся.
Вика не поленилась встать и дать ему звонкую пощечину. Потом сама расплакалась и в меня уткнулась. Вожатая изумленно смотрела. Ребята в автобусе притихли, слышны были только Викины всхлипывания.
— У тебя уже третья Юнона и Авось, а у меня ни одной не было, я тоже хочу в кого-нибудь влюбиться, — тихонечко объяснила Вика, немного успокоившись.
— Влюбись в меня, — ласково шепнул я.
— Ни за что! — ласково шепнула Вика и поцеловала мою щеку, — про Сашеньку вспомни, ты ей нравишься и на Таньку она похожа. У Сашеньки жуткие комплексы из-за высокого роста. Я понимаю, что за эти сумасшедшие дни ты о Сашеньке забыл, но ты же за ней все лето ухаживал! Девочка на что-то надеется. С ровесниками у нее нет никаких шансов, она всех на голову выше.
Сашенька была очень похожа на Таню, они были двоюродными сестрами, но считалась первой красавицей. Почему-то я никогда не задумывался о Таниной красоте, когда целовал искусанную комарами шейку.
— Какая же ты умница!
— Какой же ты дурачок! — ласковым шепотом засмеялась Вика.
В лагере оказалось, что Иван Данилович на самом деле запретил кормить спортсменов ужином. К счастью, Викин пирог оказался размером с колесо автомобиля и к нему дали ведро компота. Никто голодным не остался.
На танцах Сашенька очень серьезно посмотрела на меня и спросила:
— Сережа, ты целовался с Таней?
Я ничего не ответил, только виновато кивнул. От Сашеньки я ожидал любой реакции, только не той, что была в действительности. Она прижалась ко мне и застенчиво попросила:
— Пойдем на спортплощадку, ты меня тоже поцелуешь?
Когда мы уходили с танцев, я заметил изумленный Викин взгляд. Еще я успел заметить печальные мордочки Катиных подружек.
Вокруг спортплощадок стояли лавочки, на одну из них мы присели. Мысль у меня промелькнула, что третью девушку сегодня придется целовать!
Никакой любви к удивительно красивой высокой двенадцатилетней девчушке Сашеньке у меня не было, но она мне неимоверно нравилась. В ней было слишком много детского. Мне казалось, что я для ее был чем-то вроде плюшевого мишки. Чувственность еще не проснулась, ей просто хотелось, чтобы подружки завидовали. Она меня поцеловала, просто слегка прижимаясь губками. Во мне не было страсти, в темноте она слишком походила на Таню, но не была ею. Я запутался в своих отношениях с женщинами. За эти сумасшедшие дни у меня была первая любовь с Таней, первая женщина Настя, "разнополый друг" Вика, сибирячка Юленька, и маленькая подружка Катенька явно обиделись, когда я ушел целоваться с Сашенькой.
Я понимал, что этот прекрасный цветок расцветает не для меня, поэтому изо всех сил старался удержаться и не поцеловать ее "по-настоящему".
Продолжение следует.