Пришла Катерина: "Ну как, ребята, сработались?" — "Да он зануда какой-то — Катя, можно я завтра в одном фартучке работать буду, у меня есть такой прикольный капроновый?" — "Это в смысле на голое тело, что ли? А ты забыла, что здесь и мужская смена может быть — ну и будешь голая, как дура, а защищать тебя завтра некому! Так что, девонька, поищи лучше белую блузку! А сейчас — пойдём, я тебе полотенца покажу и вообще где что!" Катерина присела к нижним дверцам, а Наташка по своему обыкновению согнулась пополам, отчего эластичная юбка спружинила с её задницы к поясу, и я лишь с трудом заметил верёвочку трусиков-стрингов между ягодицами. Ну, раз нравится девке выставляться — "то и нехай себе" , мне даже прикольнее.
Не прошло и двух часов, как Наташка заскулила: "Дениска, ну отпусти покурить!" — "Лучше выпей — хочешь, такую "кровавую Мэри" заболтаю, пальчики оближешь?! Посмотри, народу сколько!" — "Да мне поссать, я быстренько!" Вернулась она действительно на удивление быстро и заметно повеселевшая. Какая-то бабулька попросила полотенце, и Наташка по своему обыкновению наклонилась за ним, оголив и высоко оттопырив зад. С некоторым удивлением я увидел ничем не прикрытую дырку в попе и довольно волосатую промежность. Когда Наташка вернулась за прилавок, я не без ехидства спросил: "Подруга, ты где трусы потеряла?" — "Ой, ну чё ты такой зануда? Испачкались, вот и сняла, и вообще — жарко! Лучше ты мне скажи, почему я такая дура? Ведь думала, что женские бритвы в магазинах — это чтобы подмышки брить! А ими пезды бреют! Только дуры и старухи с волоснёй ходят! Завтра же и себе всё выбрею!" — "Ну и будешь совсем, как пацанка! Ты и так не слишком фигуристая!" — "Много ты понимаешь! Малолеткам платят больше!"
Как это ни странно, но без Наташки я справлялся быстрее. Часам к двум у нас накопилась огромная гора грязных стаканов, а чистых почти не осталось. Пришлось грубо прикрикнуть на мою помощницу и всерьёз взяться за мытьё вдвоём. За этим занятием я вначале и не заметил, как зал опустел, а затем заполнился "лицами мужского пола". Я с облегчением вздохнул, а Наташкины глаза до того выпучились, что чуть наружу не выскочили. Открыв рот, она буквально поедала ими раздевающихся мужчин, периодически толкая меня локтем: "Вот это залупа — это чо, еврей? Нет, ты глянь какие у того дядьки яйца красные! А у того мужика яблище — слон, а не мужик! Это ж какую дырень надо иметь, чтобы обслужить такого!" К счастью, на саму Наташку истомлённые ожиданием в очереди мужчины внимания пока не обращали.
К нам подошла Вера Семёновна, одетая во что-то вроде белой полотняной ночной сорочки, насквозь промокшей, сквозь которую были видны здоровенные коричневые круги вокруг сосков на груди: "Денис, отнеси в люксы пять пива и пять фанты! Натаха, ну ты как тут?" — "Нормально, а у тебя чо, тёть-Вер?" — "Да вот только убралась после мужиков — не могу же я женщин в грязное пустить? Надо только Свириду сказать, чтоб бассейны в люксах закрыть, я ж воду менять не успеваю с этим конвейером!" Я отнёс заказ, а когда вернулся, то чуть не обалдел — Наташка стояла в стороне от прилавка в окружении трёх здоровых парней и усиленно трясла шейкер. Лицо её раскраснелось от возбуждения, и она самозабвенно щебетала о чём-то с парнями, не замечая упавшего топика, полностью открывшего небольшие грудки и задравшейся уже выше всяких пределов юбки, оголившей волосатый лобок. Члены парней торчали почти горизонтально, один парень бесстыдно держал своего "кока" рукой и слегка подрачивал. Ситуация была такова, что подойди я сейчас к парням и начни наводить порядок, то мог бы и по шее схлопотать, а толку не добиться! Закрывать же глаза на этот бардак я тоже не мог — одно дело невзначай голых девчонок рассматривать, и совсем другое — быть чем-то вроде альфонса при глупой Наташке! Ох, как я ябед не люблю и сам стараюсь никогда не ябедничать! Но тут уж пришлось развернуться, и пойти жаловаться Свириду: "Наташка не слушается, ходит почти голая и клиентов смущает!" Свирид разозлился: "Ну мне только борделя здесь не хватало! Катя, разберись, а ты мне пока картонок принеси для табличек!"