— А! — улыбнулся доктор и сразу стал серьёзным. — С основным, девочки, всегда дефицит, но заменители ему вряд ли когда-нибудь будут придуманы…
— Простите, а мы хотели спросить…, — Марина запнулась, — мы хотели спросить… а вы не могли бы…
— Я? — доктор удивлённо пожал плечами. — Ну что ж, я — старый холостяк и, наверное, уже принципиальный. Как раньше говорили — бобыль. Силёнки ещё в запасе мало-мало имеются. Могу и помочь до поры, пока более подходящего спутника не найдёте.
— Только, Марина, — доктор подошёл и потрогал под коротеньким платьем Мариночку за пизду, — лечить-то мы будем Леночку, но чтоб тебя не задеть — я просто не удержусь…
Девочки обрадовано выскочили из кабинета, на глазах у всей недоумевающей очереди поцеловались и вечером доктор был у них дома…
— Ну, давайте посмотрим состояние нашей больной! — сказал доктор, загиная Леночку раком и снимая с неё лёгкие трусики. — Леночка, разведи!
Леночка аккуратно двумя ручками развела попку в разные стороны.
— Дырочка долго болела в прошлый раз? — доктор осторожно ощупывал туго сжатое Леночкино анальное колечко.
— Целый день! — пожаловалась Леночка.
— Ну целый день — срок не критический. Бывает и гораздо дольше, — сказал доктор, вводя кончик мизинца в чуть влажное тугое колечко. — Надо разрабатывать тебе дырочку, Леночка. Каждый день. То средство, которое я применил в прошлый раз при исследовании реакции, чересчур сильное для повседневного применения. Вполне достаточно обычного вазелина или любого не слишком активного косметического крема.
Доктор достал из кармана коробочку с вазелином и, густо смазав указательный палец, ввёл его Леночке полностью. Леночка чуть повела бёдрами.
— Неудобно? — спросил доктор. — Марина, помоги пожалуйста.
— Ага, — с готовностью Марина поднялась с кресла, откуда она наблюдала за процессом, и подошла к Леночке. — А что мне делать?
— Сначала сними с Леночки платье и трусики!
Марина сняла Леночке через голову платье, стянула с переступивших ножек до того лишь приспущенные трусики и на всякий случай расстегнула Леночке лифчик освободив её упругие всегда стоячие мячики с розовыми сосками.
— Теперь присядь, — сказал доктор и Марина послушно присела рядом с Леночкой.
— Немного вот сюда — под Леночку, — поправил доктор. — Погладь Леночке животик.
Марина стала лёгкими движениями поглаживать животик Леночке. Леночка почувствовала, как в животике поднимается волна лёгкого беспокойства, она почти забыла о пальчике у неё в попе, когда он начал шевелиться туда обратно и напомнил о себе.
— Ещё дискомфортно? — спросил доктор. — Марина поцелуй Леночку пониже животика.
Марина стала целовать пупок Леночки и область чуть ниже его.
— Нет, ниже, Марина. Ещё ниже. Ещё. Ещё.
Марина оказалась на обворожительной границе пикантности. Она целовала Леночку в белую нежную кожу почти вдоль корешков уже растущих ниже волосиков и розовый Леночкин хоботок, покачиваясь, словно гладил иногда её по щекам. От пикантности ситуации он к тому же начал вставать.
— Вот, хорошо! — сказал доктор. — Леночке совсем и не больно уже. Маринка, теперь поцелуй Леночку в penis!
— Я не могу! — испуганное Мариночкино лицо показалось из-под животика Леночки.
— Почему? — почти удивился доктор.
— Но ведь это… нельзя?… — Марина, растерявшись, даже задала вопрос который раньше и вопросом-то не считала.
— Понятно, — сказал доктор и осторожно вынул указательный палец из попы Леночки. Расстегнув обеими руками штаны, он приспустил их и извлёк свой набрякающий на глазах пенис. Освобожденная Леночка распрямилась и стала увлечённо наблюдать за действиями доктора. А Марина так и осталась сидеть на корточках. Доктор взял в правую руку член, а левой приобнял Марину за голову и слегка приблизив её лицо к своему паху стал водить мягкой ещё нежной плотью своего отростка по её лицу. Марина закрыла глаза. Леночкины же глаза наоборот широко распахивались всякий раз когда член доктора описывая круги по щёчкам Марины приближался то к носику, то к глазкам, то к заветному нежно дрожавшему ротику. Доктор нежно водил по покрытым лёгким пушком Мариночкиным щёчкам и Леночка изумлённо увидела, как дрогнули и приоткрылись почти незаметно Маринкины губы. Доктору этого было достаточно вполне и он поднёс влажную головку к самому носику Марины. Острый необычный запах опьянил Марину, а доктор проведя по верхней губке направил головку укрытую ещё кожицей к едва приоткрытым в расслаблении губкам Марины. Марина не отдёрнула голову, её губы встретились с мягкими губками крайней плоти полового члена и на губах расплавился терпко-горячий солоноватый вкус. Марина немного приоткрыла глаза и одним глотательным движением всосала в нежный ротик солёную мужскую головку. Под язычком затрепетало нежное маленькое отверстие на головке и член набух до своих полномочных размеров.
— Вот так…. Хорошо…, — доктор гладил одной рукой Марину по головке, а другой делал небольшие вращательные движения вздувшейся залупой в горячем ротике Марины. Леночка глядела во все глаза.
Постепенно дыхание доктора стало учащаться и он осторожно вынул хуй из Мариночкиного ротика.
— Теперь также немножко Леночке, — сказал доктор глубоко наклоняя Леночку и поднося горячую золупу к маленькой попке.
— Я боюсь! — неожиданно призналась Леночка и даже тихонько пукнула вызвав улыбки и у доктора и у Маринки.
— Ну тогда на сегодня всё! — сказал доктор. — Не будем пугать и без того измученную девочку. Но к следующему моему приходу обещайте разработать дырочку Леночки до двух трёх пальчиков, чтобы девочке не было больно.
Девочки горячо пообещали и доктор, заправив член в трусы и застегнувшись, ушёл, оставив коробочку с вспомогательным вазелином.
Но перевозбуждённые девочки так и не смогли спокойно уснуть.
— Мариночка, было очень страшно? Да? — зашептала Леночка возбуждённым шёпотом уже перед сном.
Марина лежала уже на кровати, а Леночка натягивала на голое тело ночную рубашку.
— Ещё как! — Марина села в кровати и прижалась к тёплому Леночкиному стану. — Думала, что умру!
— А какой он на вкус? — сгорала от любопытства и нетерпения Леночка.
— Сладкий! — засмеялась Марина. — Ну конечно солёный весь и немножечко капельку горький как будто…
Марина прижалась к Леночке ещё крепче и вдруг ощутила под ночнушкой вздрогнувшую нервно плоть.
— Ой! — сказала Марина и приподняла край Леночкиной рубашки. — Леночка, можно я тебя поцелую в животик?
— Можно, — сказала Леночка. — Только осторожненько, а то после этого всего у меня может встать.
Марина сняла с Леночки рубашку и сидя стала ласково целовать её в животик и немножечко ниже. Её груди касались сосками и тёплой бархатной плотью члена Леночки и хуй принадулся чуть-чуть. Марина перешла к границе кудрявых волосиков Леночки, а потом неожиданно и нежно поцеловала в основание свисающего Леночкиного корешка.
— Ты что?… Мне?… Без доктора?…, — Леночка от растерянности понесла лёгкую чепуху ничего не значащих вопросов, в то время как тело её бесстыже выпячивало бёдра вперёд, подставляя округляющийся хоботок к Маринкиному лицу. Маринка взяла кончик Леночкиного хуя в рот и Леночка задохнулась от восторга…
— О-й-й! Как хорошо, Мариночка! — пролепетала Леночка и хуй стал залупляться в рост прямо во рту у Маринки.
Марина вынула ненадолго член изо рта и с удовольствием понюхала запах Леночкиной головки ещё не вышедшей окончательно из кожицы.
— Я тебя люблю, Леночка! — прошептала Марина заворожено и залупив хер полностью взяла в рот.
Прошло несколько растянутых в вечность минут и Леночка застонала…
— Мариночка отпусти! Я не выдержу скоро уже!
Но Марина продолжала ласково нажимать язычком на найденное ею чувствительное место Леночкиной головки.
— Мариночка, отпусти! Я совсем не могу! Доктор даже не сделал так! Так, наверное, точно нельзя! Я не выдержу скоро совсем! Мариночка, Мариночка! Ма…ри…ах!…ночка! Всё…о-о-о-о-оххх!
Леночка подалась немного телом вперёд, только глубже просовывая Маринке член в рот, и пустила упругую струйку спермы в горлышко и на нёбо любимой.
— Марина, что же теперь? — испугано спросила Леночка. — Ты соска теперь, да? Из-за меня…
— Соска, — ответила Марина сладко улыбаясь и бесстыже-лакомо облизывая ротик. Леночка задохнулась от вида капельки спермы на краешке Мариночкиной верхней губки и упала лицом в подушки.
— Что с тобой, мой маленький котёнок? — улыбаясь Марина пощекотала легко Леночке задний проход, переживая, чтоб Леночка не вздумала плакать.
— Я тоже хочу! — как можно заглушая свой голос подушкой сказала Леночка…
* * *
Всю неделю Марина усердно заталкивала Леночке пальчики в задний проход. Сначала Леночкина попка с трудом выносила присутствие и одного тонкого Мариночкиного пальчика, но через несколько дней подалась и к концу недели с трудом ещё, но вполне выдерживала присутствие пальчиков сразу трёх. А через неделю пришёл доктор.
*****
— Ну как наши успехи? — спросил он, входя в комнату и потирая руки по медицинской привычке постоянно их мыть и протирать.
Марина приподняла Леночке платье и обнажила белую попку. Доктор придерживая Леночку за животик попытался просунуть ей в попку сразу два своих пухлых пальца и остался доволен.
— Вот теперь вполне можно дальше расширять уже половым членом. Леночка, приготовься пока! — и доктор вышел на несколько минут на кухню хлебнуть пару глотков приготовленного ему Мариной чаю.
Когда доктор вернулся, Леночка стояла уже в одних только мягких тапочках у застеленной простынёй кровати и слегка приоттопыривала с готовностью попку.
— Вот молодец! — похвалил доктор, расстёгивая на ходу брюки. — Марина, ты поможешь мне или Леночке?
— А можно я тоже? — тихо спросила полуобернувшись и смущаясь Леночка.
— Что тоже? — переспросил доктор.
— Пососать…, — Леночка от неловкости даже запнулась и добавила совсем уже тихо, — помогу…
Доктор, не говоря ни слова, развернул её к себе и потянул вниз за плечи. Леночка наклонилась непроизвольно и лицо её оказалось у волосатого мужского естества. Марина ловко поднырнула Леночке под животик и взяла в ротик её ёжившегося от страха малыша. Леночка крепко зажмурилась и широко открыла рот. Доктор не торопясь поводил ей немного по окружности нервно вздрагивавших губок и потом уже вложил свой надувающийся хобот Леночке в рот. Леночка попыталась прикрыть немного ротик, но прикрывать почти не пришлось — надутая залупа доктора плотно прилегала по всей ширине ротика. Не открывая крепко зажмуренных глаз, Леночка засмаковала столь необычайную конфету.
— Вот! Это тебе кстати тоже очень даже на пользу, Леночка! — сказал доктор поглаживая Леночку и вдруг начал совершать довольно размашистые неторопливые фрикции прямо Леночке в рот. Леночка пыталась промурлыкать что-то, но доктор не вынимал ни на мгновение у неё хуй изо рта. Снизу Леночкин хуй нежно сосала Марина и Леночка обречено отдалась во власть двух милых насильников. Только когда Маринкин ротик довёл её до приступа чувств Леночка не выдержала и задёргала попочкой опустошаясь в Мариночкин рот. Этого доктор уже не выдержал, он немного увеличил темп покачиваний бёдрами и в конце концов с наслаждением изверг млечный поток Леночке в ротик. Облизывались девочки уже вдвоём, а доктор отдуваясь сидел в кресле широко раскинув уставшие ноги.
Леночкина попка опять осталась не замужем, доктор выебал её только ещё через неделю, после продолжавшегося курса её активной растяжки, а пока вечером девочки опять остались наедине с морем впечатлений и разбушевавшейся фантазией.
— Мариночка, знаешь что я подумала! — сказала Леночка, устраиваясь уютно к Марине под бочок. — Если мне так хорошо, когда мне Там целуют, то может и тебе будет хорошо, если тебя поцеловать Там!…
От возбуждения Леночка аж перешла на полушёпот.
— Мариночка, можно я поцелую тебя в твою писю?
— Леночка!…, — Марина не знала куда себя девать от неудобства. После всего происшедшего и после того как Леночка столь многое позволяла просто неудобно отказать уже было Марине. — Но она же придумана не для того!
— И потом мне наверняка ничего не будет совсем от этого, у меня не такая же пися как у тебя! — выдвигала Марина слабые аргументы. Но Леночка возбуждалась ещё больше. Беспокойными ручками она трогала Марину за пизду и легко оттягивала в стороны её пухлые волосатые губки.
— Ведь тебе же немножко хорошо вот так? Или так? — и Леночка засунув пальчик шевелила им в мокрой пизде у Маринки.
— Хорошо немножко, — призналась Марина.
— Вот видишь! Я засуну тебе язычок глубоко-глубоко, как пальчик и тебе будет хорошо!…
— О Боже! Только не это! Только поцеловать, Леночка… И то немножко…, — нерешительно сказала Марина.
Леночка не заставила повторять дважды и вьюнком скользнула под одеяло. Марина потушила свет ночничка и приоткрыла одеяло, чтоб Леночке было чем дышать. Леночка развела широко Маринке ножки в стороны и уткнулась личиком в чавкающую пылающую промежность. Её нежные губки встретились с обильно распустившимися мокрыми волосатыми губами Мариночки и лицо укуталось в неповторимо-невыразимый запах распалённой пизды. Леночка захлюпала от возбуждения, целуясь с Марининой писькой взасос. В полной темноте было не видно, куда попадают её жадные губы. Под ротиком словно оказалось всё горячее мокрое взъерошенное маленькое животное невообразимой игривости. И тут Марина легко застонала…
— Ой, как хорошо вот здесь! Нет, вот, вот!
Она сама направила руками мокрое уже личико Леночки к обворожительно затрепетавшему местечку. Под губками Леночки оказался скользкий и довольно увесистый от возбуждения Мариночкин секель. Леночка понятия не имела о том, что это такое нежное оказалось у неё во рту, но стоны Марины заставили её покрепче нежнее посасывать именно это местечко, чтоб Марине было неописуемо хорошо. Марина широко раскрылась пиздой и от небывало сильного ощущения прижала голову Леночки руками к себе. Леночка только иногда подхватывала воздух ртом почти как опытный ныряльщик и снова погружалась в бездну Маринкиной страсти. Пизда сочилась вовсю. Марину сотрясали волны мелких попутных оргазмов, а кончилось всё столь бурно, что Марина упала без чувств на подушки и пролежала почти пять минут без возможности шевельнуть ни рукой, ни ногой, ни языком. А утром пришлось менять простыню из-за обильных и слишком уж неприличных пятен у Мариночки под пиздой.
* * *
Доктор пёр их обоих довольно долго, почти целых два года, пока не случился несколько забавный случай. В Марину влюбился отъявленный хулиган и двоечник Саша Колесников из седьмого класса. Мальчик тихо страдал внутри себя и совсем не тихо от этого страдало всё его окружение. Учителя не знали куда девать соловеющего от тоски семиклассника приподнимавшего на уши полшколы, а Саша Колесников вёл себя прилично только на уроках истории и даже дотянул оценки по страшной истории средних веков до небывалых для него четвёрочных высот. И когда на педсовете решался вопрос об изгнании неверного школьным устоям в ближайший интернат, Марина взяла Сашу Колесникова на поруки.
— Мы пообещали с тобой поднять к концу года успеваемость хотя бы до троек! — сообщила Марина Саше оставив его после классного часа. — И не допустить ни одного инцидента! Ну как?
Саша вполне мог бы объяснить "как" любому учителю, но перед любимой Мариной Владимировной только тяжело вздохнул признавая явную завышенность требований предъявляемых ему жизнью.
— Марина Владимировна, я вас люблю! — сказал Саша неожиданно даже для самого себя.
— Что? — не поняла и смутилась от такой резкой перемены темы Марина.
— Вы будете смеяться, но я вас люблю, — повторил Саша на пределе своих нервных возможностей.
— Я не буду смеяться, — вздохнула Марина, слишком хорошо сама знакомая с муками любви. — Приходи лучше сегодня вечером ко мне делать уроки…
И Сашина успеваемость поднялась за месяц. Двойки по самым "злоебучим", как он втайне их про себя называл, предметам конечно ещё были, но основное поле упорных битв усеивали уже довольно заслуженные тройки. А в великие праздники фортуна, как считал Саша, подбрасывала редкие, но столь живительные четвёрки. Он вообще-то хотел быть космонавтом, и только точные науки никогда не были согласны с этим его детским устремлением.
Саша стал постоянным обитателем в вечерах Леночки и Марины. Учить уроки с любимой учительницей он мог часами, только в последнее время его самого начали беспокоить мысли довольно фривольного характера относительно предмета своей до того строго платонической любви. Тому было два неведомых Саше объяснения. Во-первых возраст настойчиво будил в нём мужчину и напрочь заброшенный из-за сильного чувства к Марине Владимировне онанизм изнутри требовал выхода. А во-вторых одежда Марины и Леночки в домашней обстановке была довольно непринуждённой и Саша не раз наблюдал краешек белых трусиков, поднимая то и дело падающие в таких случаях под стол письменные принадлежности, или краешек округлой Мариныной грудки из-за распахнувшегося края халатика. Край халатика немедленно запахивался, а короткие юбки под столом иногда поправлялись и ни Леночка, ни Марина не обращали ни малейшего внимания на подобные мелочи, но на Сашу они производили неизгладимое впечатление. Сгорая от тихой ненависти к самому себе он снова начал дрочить. Единственным утешением ему служила мысль о том, что объектом вожделений теперь была только любимая Марина Владимировна. Но во-первых подобное утешение иногда оборачивалось своей полной противоположностью и говорило, что любить таким образом Марину Владимировну это неприличнейший ужас, а во-вторых изредка в фантазии всё-таки входила и Леночка всегда находившаяся дома рядом с Мариной. Саша представлял себе их белые, случайно обнажившиеся трусики и этого ему почти всегда хватало. Застукала Леночка Сашу за подглядыванием. Она вернулась в этот вечер с работы немного позже, Марина мылась в душе, а Саша, воспользовавшись столь удобным уникальным случаем, изо всех сил пытался заглядывать в узкую-преузкую дверную щель между полом и дверью. Не стоит говорить, что пикантность ситуации сразила обоих. Леночка замерла в коридоре слегка приоткрыв ротик, а Саша быстро вскочил и панически ретировался на кухню не представляя, что теперь и будет. Он согласился бы стерпеть любой позор, только не позор перед Мариной Владимировной. Через минуту его всклокоченные вихры и пылающее лицо появились в Леночкиной комнате.
— Елена Игоревна, не говорите пожалуйста Марине Владимировне! Пожалуйста!
Леночка легко улыбнулась вспомнив собственные двойные "пожалуйста" их совместной с Маринкой жизни.
— С чего ты взял, что я собираюсь рассказывать? — полушёпотом сказала Леночка. — Быстро успокойся и приведи свои лохмы в порядок. Маринка вон уже выходит!
Внутри Саши стало так тепло от благодарности Леночке, что непременно поцеловал бы её в щёчку живи он в прошлом девятнадцатом веке. В книжках, которые ему давала читать Марина Владимировна описывалось, что век назад люди целовались запросто по поводу и без повода и иногда, глядя на Леночку и Марину, Саша недоумевал, почему столь полезный обычай так рано вымер, не дождавшись его рождения.
*****
А через неделю Марина Владимировна сама показала ему все потаённые прелести своего тела. Саша ошеломлённо сидел на стуле и только что не пощипывал себя для проверки реальности происходящего, а Марина медленно стащила из-под халатика трусики и распахнула халатик.
— Иди ко мне, мой маленький бычок! — тихо сказала Марина и сама подойдя к Саше прижала его лицо к своему мягкому тёплому животу. Саша чуть не заплакал от счастья, хоть плакал он в последний раз и совсем не от счастья наверное ещё в первом классе. Он обнял Марину за талию и крепко прижался в неё всем лицом.
— Марина Владимировна, я вас очень люблю! — оторвал он горячее лицо от мягкого Мариночкиного животика.
— Знаю, Сашенька, — также тихо сказала Марина. — Но ради меня ты должен полюбить ещё одного человека…
— Ради вас, Марина Владимировна, я готов полюбить хоть вагон! — отважно сказал Саша.
— Вагон человеков? — переспросила почему-то Марина.
— Человеков…, — сказал Саша и оба они рассмеялись.
Так Саша узнал о Леночке, Елене Игоревне, всё. Он обалдел. Такие события настоящие партизаны предпочитали не знать, чтоб даже во сне не выдать врагу, но Саша поклялся себе страшной клятвой в плане что не жить ни тому кто проболтается, ни тому кто будет иметь глупость выслушать. А у Леночки и Марины появился крепкий мужающий хуй, который со временем всё-таки стал космонавтом, но это было уже в следующем веке…
* * *
…В эту ночь спать легли все втроём на давно уже двуспальной Леночкиной и Мариныной кровати. Сашу положили между двумя девочками и он с наслаждением ощущал упругие груди обоих девушек, отделённые от его голого тела лишь полупрозрачным шёлком. В конце концов Саша не выдержал и член его по-богатырски встал. Марина проснулась от мягких тычков твёрдого писуна ей под лобок. Леночка спала ничего не подозревая, обняв Сашу за плечи, а Саша тайком ощупывал позади себя Леночкину попку и при этом слегка тыкался напрягшимся членом под Мариночкин лобок сквозь ткань её рубашки и Сашиных трусов.
— Ах ты бесстыдник! — зашептала горячо Марина и сняла с Саши трусы. При этом она оказалась лицом возле Сашиного паха и сразу взяла его солоноватый от возбуждённых выделений писун. Саша аж застонал мгновенно разбудив Леночку.
— Леночка, он лапал нас пока мы спали, маленький негодник! — тут же пожаловалась Леночке Марина и Леночка изобразив крайнее негодование и изумление на лице приникла возбуждающимся членом к попе подростка. Дырочка поддалась почти сразу и Саша только живее замахал членом во рту у Марины Владимировны. А когда Леночка кончила Саше в попку и ослаблено повалилась на кровать, Саша поднапрягся и отвафлил полностью ротик милой Марины.
— Марина, можно в пизду? — спросил Саша уже через пять минут у засыпающей уже почти Марины.
— Ненасытный какой! — прошептала Марина, раскидывая широко по кровати ноги. Саша с удовольствием покачался на мягких качелях Мариночки и напоследок спрыснул их тоненькой белой струйкой по пухлым губам.
— Вылижи! — приказала Марина. — А то завтра вся кровать будет мокрая.
И Саша с удовольствием влизался ей внутрь. Марина застонала прижимая голову Саши к промежности и кончила обильными соками прямо в Сашин рот.
— Спокойной ночи! — пожелал Саша засыпающей Маринке и прошептал в ушко Леночке… — Леночка, ты ещё не спишь?
— Ради тебя — уже нет! — улыбнулась просыпаясь Леночка.
— Леночка, можно я тебя в попку?
Леночка только поудобней повернулась, подворачиваясь под Сашу выгнутой спинкой. Саша потревожил некоторое время свой мокрый член о горячую эластичную дырочку, смачивая Леночке задний проход и готовя к напряженью конька. Одним сильным движением взяв крепко Леночку за бёдрышки, Саша насадил на хуй податливую попку и стал медленно наяривать Леночку в зад.
— А у тебя стоит? — спросил Саша через минутку-другую, протягивая руку к члену Леночки.
— Да! — шёпотом сообщила Леночка, переставая дрочить и передавая член в горячую руку Саши. Саша крепко сжал Леночке и быстро задвигал кулачком. Через минутку Леночка уже обкончалась залив белыми капельками простынку и волоски лобка мирно спящей уже рядом Мариночки. Саша яростно засопел позади Леночки быстро наддавая ей в податливый зад. Леночка изо всех сил попыталась немного поиграть стискивая и отпуская колечком ануса Сашин член. Саша как сдаиваемый напрягся и разрядил Леночке в попку заключительный свой на сегодня фонтан…
* * *
Эпилог
Металлоискатель
Началось всё нарядно весьма. Саня сидел на скамейке, троллейбуса ждал. Троллейбус не шёл. Было жарко вокруг и на открытой солнцу остановке никого по случаю июльского зноя. Периодически хотелось пороться по случаю совместной командировки Леночки и Марины на какие-то курсы, где они благополучно пребывали уже целых две недели. Тут этот друг и подсел.
Мужчина лет сорока лысовато-полной комплекции озираясь нарисовался и сел сразу на довольно близкое для пустой лавочки расстояние. Спросил что-то там за трамвай, который троллейбус, потом что-то ещё и явно клеился уже в близкие приятели. "Пидар, что ли?", подумал Саша и посмотрел внимательно на соседа.
— Девочку, наверное, ждёшь? — продолжал тянуть пухлый тип.
— Да нет, троллейбуса, — сказал Саня.
— А девочки у тебя не было ещё? — уточнил, поёрзывая товарищ. — Хотелось бы, наверное, с девочкой?…
Тут пухлый слегка подмигнул.
— А писюлёк дрочить пробовал? Хочешь, пойдём — научу…
"Писюлёк!", подумал Саня порывисто, "Эх, вдуть бы тебе в сраку, чтоб не потел!". Но хамить не хотелось совсем, а упороть хоть кого хотелось периодически. И Саша решился.
— Как "дрочить"? — спросил он на глазах съёживаясь, как от нахлынувшего смущения и добавил ещё… — Дяденька…
— Пойдём вон туда — покажу, — "дяденька" аж затрясся слегка.
Они прошли за ближайший угол во двор, где окна ещё не начинались, а обзор с улицы уже прикрывался. "Дяденька" тут же расставил мотню и вылупил на свет фиолетовую большую залупу.
— Вот потрогай возьми и покажу…
Саня изобразил нерешительность и легко взял ладонью залупу. Хуй воспрял, как вареник в сметане. И дуться стал прямо на глазах. "Дяденьку" забило в конвульсиях, он закатил глаза и, протяжно охнув, слил струю молофьи в Сашину руку. "Наверно долго терпел! Исстрадался весь", подумал Саша и отдёрнул руку словно в лёгком негодовании.
— Не бойся, знаешь как приятно, хочешь я тебе сделаю так? — заговорил, поспешно пряча конец в штаны, мужчина.
— А ну ссать на углу! — вдруг свирепо раздалось из глубины двора.
— Дворничиха! — определил вслух Саня и оба они поспешно ретировались из подворотни.
По бульвару они шли уже вполне соответственно, как профнаставник и его молодой подопечный из какой-нибудь стройшараги.
— Ну что пойдёшь ко мне? Я недалеко здесь живу — четыре остановки. Тебя как зовут? — чуть не мурлыкал от резкого опустошения "дяденька" идя рядом с вальяжностью напоровшегося вволю кота.
— Саша, — негромко сказал Саша, тычась глазами в тротуарную плитку.
— Хорошее имя, — ворковал уже в троллейбусе новый знакомый и словно невзначай лапал Сашу за ляжки, норовя ухватить за писюн. — А меня Игорь Карлович или дядя Игорь.
Дверь открыла женщина лет пятидесяти объёмных форм, похожая на Игорь Карловича. "Наверно сестра", подумал Саша, но оказалось, что нет.
— Игорёк, опять мальца притащил! — укоризненно сказала женщина.
— Мам, исключительно для проработки его инженерики. Ему нужно подтянуть сопромат, — Игорь Карлович поднял палец к губам в сторону Сани, делая знак молчать.
— "Сопромат"! — вздохнула полная женщина. — Знаю я твой сопромат! Ну идите уж пейте чай. Только что закипел.
— Это мамка моя. Тебе тётя Лина, — сказал шёпотом Игорь Карлович и мягко подтолкнул Сашу под попу в ванну мыть руки.
Игорь Карлович суетился ещё что-то в своей комнате, видимо приводя её в божий вид, и мыл в ванной руки, когда Лия Ашотовна, как сама представилась женщина, разливая чай по кружкам, горячо зашептала… "Пей чай и скорее беги! Отъебёт он тебя!"
"Как отъебёт?",- сделал непонимающий вид Саня.
"В попочку! В твою драгоценную попочку!", — шептала горячо в самое ухо тётя Лина, а груди её как два спелых арбуза столь же горячо и мягко накатывались ему на плечо. Саша сделал большие глаза и изобразил на лице готовность бежать даже не после чая, а и сию минуту. Но после чая, словно слегка призадумавшись, вздохнул, взглянул на Лию Ашотовну взглядом девочки уводимой в пещеру к злому дракону, которую напрасно пытался спасти благородный рыцарь, и пошёл за Игорем Карловичем.
В комнате были занавешены все шторы и яркий свет дня, проходя сквозь них, оставался лишь мягкой жёлтой полутенью. Игорь Карлович, по-домашнему одетый в трико, фривольно развалился на диване выставив вперёд свой бугор и пригласил сесть рядом Сашу. Саша присел на краешек, а Игорь Карлович достал с полки толстые альбомы и раскрыл первый из них.
— Ты такое видал? — спросил он.
Альбомов таких Саня действительно не видал и хуй его встал торчком под тугими джинсами. На любительских, но цветных фотографиях откровенно еблись семейные и присемейные пары. Каждая семья фотографировалась сначала во вполне благопристойном состоянии, на фоне своей квартиры, а потом разворачивалась на полный сто восьмидесятый градус и демонстрировала свои интимные способности вовсю. Особенно Сашу поразила способность фотографа чуть не в пизду залезть для удобного ракурса. Фотограф снимал может и непрофессиональный, но эрограф это был явно исключительный. Саню пёрло вовсю. Хуй стоял. Игорь Карлович робко положил руку ему на мотню и потом сразу сжал. Саша сделал вид, что не замечает и, не обращая внимания, продолжал пролистывать альбом. Над фотографией, где женщину просто вывернуло раком на объектив, Саша расстегнул молнию и выпростал хуй, тут же зажатый в горячей пухлой ладони. На фотографии женщина, до того лишь кокетливо оголявшая попочку с видом смущённой своим поступком школьной учительницы, почти без перехода с таким упоением насаживалась на кряжистый головастый сук волосатою до неприличия пиздой, что Саша не выдержал и всё залил молоком.
*****
— Ничего, ничего, — говорил дядя Игорь, вытирая замшей фотографии. — Ты не первый такой. Там где глянец снят, посмотри…
Саша пролистал несколько страниц. Глянец был снят часто…
— А что в тех альбомах? — спросил Саша, смущённо вправляя писюн в штаны. Калбасило его от своей роли уже по-настоящему.
— Раздевайся и пососи — покажу, — Игорь Карлович заговорщицки подмигнул и вынул из трико конец, легко потряхивая его набрякающей головой.
— Сосать? Хуй? — Саша округлил глаза на Игорь Карловича.
— Ну и что! — Игорь Карлович поспешно стягивал с Саши майку и джинсы. — Ты попробуй. Он сладеньки-ий…
Вместе с джинсами Игорь Карлович стянул и трусы, и Саша наклонился лицом к его паху. Игорь Карлович тут же вцепился пальцами в его ягодицы и растягивая сильно их в стороны потянул на себя. Саша уткнулся лицом и перестал что-либо видеть. На ощупь губами он нашёл хуй и засосал. "Сладенький" солоно мазнул по губам и вошёл весь вовнутрь широко раскрытого Сашиного рта. Потолще, чем у Леночки, он крепко засел во рту и Саше оставалось только натужно причмокивать. Разряжаться Игорь Карлович не захотел.
— Ну хорош! — похвалил он старательно подставленный рот Саши и вынув сказал… — Ну смотри!
Саша взял второй альбом и перевернул страницу. С первого же листа фотографии качественно изменились в сравнении с предыдущим альбомом — состав семей значительно расширился. На первых страницах ещё более менее пристойно помогали "друзья" и "подруги" семьи, но дальше пошли уже сцены полного семейного "сотворчества". Откровенный инцест раскинулся перед Сашей во всей своей необузданно-дикой красе. Четырнадцатилетняя дочка использующая с мамой одну свечу на две сразу пизды, лохматый стержень отца руками мамки вкладываемый в нежный подставленный ротик дочери, два брата-близнеца лет двадцати обучающие шестнадцатилетнюю сестрёнку правилам вступления в брак. У Саши снова надыбился. Игорь Карлович поглаживал его по стволу и безудержно лапал за жопу.
— Стань на карачки, — сказал вдруг он. — Так удобней смотреть. И третий тогда покажу.
Саша встал. Увлекательные картинки продолжали мелькать перед глазами, а сзади сопел и водил по попе смазанным чем-то пальцем Игорь Карлович. Второй альбом кончился, под животом у Саши всё дрожало и он потянулся за третьим. Спина его непроизвольно прогнулась и он почувствовал, как толстая горячая головка входит в его задний проход. На мгновение он замер, а потом приоткрыл первую страницу третьего альбома и хуй влез на всю. С первой страницы альбома смотрела женским чёрным глазом загнутая раком Лия Ашотовна. Тётя Лина видимо стирала бельё в ванной, сильно перегнувшись через край, и её обильно поросшее чёрной волоснёй очко с сильно раздвинувшимися объёмными булками всецело удалось запечатлеть пронырливому фотографу. В том, что это была именно Лия Ашотовна, не оставляли сомнений последующие фотографии всего альбома. Ракурсы говорили о явной скрытности фотографировавшего, но снимки говорили и о его исключительной удачливости, либо невероятном терпении и упорстве. Лия Ашотовна вешающая бельё, видимо на даче, в костюме Евы. Лия Ашотовна загнувшаяся над писсуаром и потом над разными кустами в самых непринуждённых позах. Спящая неглиже, с широко раскрытыми нижними губами и натирающая тщательно мочалкой пизду, моющая большие груди и подмывающая после приниженных нужд зад. И даже целая серия обильного широконожья за бритьём Лией Ашотовной жопы и пизды. Игорь Карлович пёр Сашу сзади вовсю, а Саша только слюнки пускал от удовольствия своим покачивающимся под животом надутым концом.
— Уф, эти фотографии я даже матери не показывал! — удовлетворённо отдуваясь слез с Саши дядя Игорь. — Хоть ебу её уж лет пяток…
— Тётю Лину? — удивлённо спросил Саша и потрогал пальцами в заднем проходе. Было мокро, липко и горячо.
— Ага, — просто сказал Игорь Карлович и открыв дверь позвал… — Мам, иди-ка сюда!
Саша поспешно спрятался за грудой одежды.
— Тебе чего, Игорёк? — возникла в проёме тётя Лина.
— Отсоси молодцу, — сказал Игорь Карлович. — Так давал — загляденье!
— Ты бесстыжий совсем! — поправляя смущённо причёску сказала Лия Ашотовна сыну и опустилась на колени перед Сашей. Саша выпростал исплакавшийся уже хуй и дал в услужливо подставленный рот. Мягкие губы тёти Лины нежно обволокли подрагивающую тёплую плоть. Но и Саша кончать не стал. Изо всех сил сдерживаясь, на последнем дыхании он вынул дымящийся почти хуй изо рта Лии Ашотовны, поцеловал её в губы, зашёл сзади и, задрав на спину подол её красивого платья, снял большие трусы и загнал своего жеребца ей под белые ягодицы — прямо в плотную дырочку сраки. Тётя Лина посмотрела торжествующе на сына и поводила слегка ягодицами вверх и вниз как бы подныривая разрезом под Сашин член, чего Саше оказалось вполне достаточно, чтобы разрядить ей во сраку весь хуй…