Это было давно. Очень давно. Тогда еще был жив Советский Союз (вы, молодежь, наверно, и страны-то такой не знаете!). То, что в СССР не было секса — глупые выдумки и бред тех, кто хочет запудрить вам мозги. Подумайте сами, как бы явились на свет ваши бабушки и дедушки, папы и мамы? Ведь про клонирование, суррогатное материнство, банки спермы тогда еще ничего не знали (причем, во всем мире). Правда, с сексуальным просвещением дело обстояло не очень. Быть может, оно и к лучшему. Мы познавали все сами, были первооткрывателями своих чувств и эмоций. И были счастливы.
Так вот, это было давно. Я — невинный отрок двенадцати лет. Семья моего дяди, военного, проживала в городе Вильнюсе. Туда его отправили служить, туда он перевез свою маму, то есть мою бабушку, там он женился и родил дочь. Каждое лето моя мама ездила навещать свою маму и брата, а заодно брала меня с собой отдохнуть (мы ездили тогда без виз). Дядино семейство проживало на окраине города, практически за городом, в собственном доме. Это была практически дача (конечно не коттедж, вроде тех, что сейчас на рублевке, но вполне сносное жилье с ванной и газовой колонкой).
Моя кузина, Иришка, старше меня на год. В тот год ей было тринадцать лет — это замечательный возраст для девочки, нераскрывшийся бутон, когда уже наметились формы, но еще не наполнилось содержание. Иришка была очень скромной девочкой. Тихой и скромной, она любила читать, мечтать и ириски (помните песню про Алису?).
Взрослые предоставляли нам возможность развлекаться самостоятельно, чем мы и занимались. В основном мы проводили время вдвоем, в доме или в саду. Еще у нас был уютный уголок на плоской крыше веранды, где мы загорали. Иногда мы бегали на речку — километра два по пригородным улочкам и еще через пустырь. Бывало, что Иришка уходила куда-то одна, без меня. Она возвращалась через час или два, при этом еще более рассеянная и задумчивая, чем обычно, но вместе с тем щеки у нее горели, и была она чем-то очень довольна. На вопрос, куда она ходит, Иришка отвечала: к подругам. У нее были две закадычных подруги — Гражина, литовка, очень развитая, практически сформировавшаяся девушка четырнадцати лет, и Стася, одиннадцатилетняя полька. Я просил Иришку взять меня в их компанию, но она отговаривалась, мол, у них свои девчачьи дела. Во время ее отсутствия мне было скучно. Я читал книгу, но не мог сосредоточиться и все думал, как бы выпытать у нее, что это за секреты и чем они занимаются, поскольку началось все именно этим летом. Раньше у нас не было тайн, мы росли почти как родные брат и сестра и ничего не скрывали друг от друга. Правда, кое-что было для нас тайной — то, что у обоих из нас под одеждой. Но, обо всем по порядку.
Иногда Гражина со Стасей заходили за нами обоими, а это значило, что собирается веселая компашка… Так, вы что уже подумали? Вовсе нет, пока ничего "такого" , все вполне невинно, мы даже не пили вина, правда, некоторые пацаны уже курили. Собиралось нас человек восемь-десять парней и девчонок разного возраста. Самому старшему парню, Томасу, было в тот год, как и Гражке, 14 лет. Сборище проходило на замороженной стройке. Я тогда не понимал, почему взрослые называют ее "замороженной". Никакого льда там нет и в помине, да и вообще, какой мороз летом? Там стоял недостроенный двухэтажный дом без крыши и без окон. В обоих его подъездах местные прохожие сделали общественный сортир, там валялись дохлые кошки и крысы, поэтому в дом мы не заходили, играли во дворе, где были свалены бетонные плиты и ненужные лестничные марши.
Надо сказать, молодежь в то время была довольно инфантильна. Мы играли в салки, жмурки, прятки, "картошку" , "третий лишний" и в разные другие детские забавы. Как-то раз, наигравшись в подвижные игры, мы сидели на плитах и играли в фанты. Водящему завязывали глаза, но Томас подглядывал и заставлял девчонок выполнять несколько пикантные вещи. Гражину он заставил подняться по пожарной лестнице.
— Но она высоко, я не достану! — возмутилась Гражка.
— Ничего, — ответил Томас, — я подсажу.
Гражка встала ему на плечи, а Томас смотрел вверх, ей под юбку. Она тянулась, чтобы ухватиться пальцами за нижнюю ступеньку.
— Не достаю!
— Сейчас, сейчас, помогу, — Томас встал на цыпочки, и Гражка ухватилась руками за прутик нижней ступеньки.
— А дальше как?
— Подтягивайся!
— Не могу!
Гражка покачалась, зацепилась ногами за нижнюю опору и повисла как обезьянка. Широкая юбка ее сарафана развевалась, открывая нам всем ее смешные трусики в синий горошек.