У меня, конечно, все опало. Стою, не знаю, что делать. Она опять: "Не волнуйся, это у тебя от волнения. Давай, снимай штанишки. Вот так. Нельзя, чтобы был застой, это вредно для мальчиков. Что, все-таки волнуешься? Ну ладно. Может так поможет". И она расстегивает халат, снимает лифчик и так сидит передо мной. Я как взглянул на ее сиськи, так у меня опять вскочил. Начал дрочить. Она смотрит, улыбается. Я обнаглел и говорю: "Мам, а писю можешь показать?". Она: "Запросто! Тебе — все что хочешь!" Снимает халат, стягивает трусы, садится и раздвигает ноги, чтобы мне все было видно. Я, конечно, тут и кончил. Струя чуть ли до нее долетела. Она говорит: "Вот и хорошо. Иди, мойся. Да тряпку захвати — надо твои следы тут затереть". Возвращаюсь, а маманя так и сидит голая, смотрит на меня внимательно, улыбается. Сел рядышком.
Набрался смелости и спрашиваю: "Мам, можно я тебя потрогаю?". Она кивнула и отвечает: "Конечно можно. Я же тоже человек, тоже возбудилась". Я руку на ее сиську положил, глажу. Потом вниз к письке потянулся. Она почему-то шепотом говорит: "Не спеши. Сначала погладь там, а уже потом два пальчика вовнутрь вставь". А сама мой вставший член в руку взяла и тихонько подрачивает. Смотрю, она глаза прикрыла, грудь ходуном ходит, даже постанывает. Говорит: "Сынок, ляг на меня!". Я, конечно, улегся, захотел ей вставить, а она опять шепчет: "Димочка, родной, не спеши. Я к этому еще не готова. Подожди до выходных". Тут она мой член в руку и по письке им водит. Я пару раз дернулся, хотел войти, а она не дает. Тогда я сам член в руку и давай им двигать. Мама обняла теперь высвободившимися руками, прижимает к себе покрепче, стонет.
Я лепестки ей раздвинул и по клитору головкой еложу. Она тазом задвигала, мой член и провалился вовнутрь. Тут она вскрикнула, как будто глубоко выдохнула, и затихла. Я с нее скатился, еще подрочил и спустил. Лежим, оба балдеем. Она первой очнулась, погнала меня опять мыться. Потом сама сходила. Возвращается и говорит: "Все, теперь иди спать. Спасибо тебе, родной. Ты все очень хорошо сделал. Завтра все обсудим!". Утром мне было стыдно ей в глаза смотреть. Она тоже вся какая-то серьезная. Сели завтракать. Она и говорит: "Знаешь, сынок, теперь уже не вернешь время вспять. Что произошло, то и произошло. Только я думаю, что не так уж все и страшно. Тебе же было хорошо? Вот и мне тоже! Теперь обратного пути нет. Так, что давай жить по-взрослому, как муж и жена, но только дома. Вне его — мы мать и сын. Согласен? Вот и хорошо! Будем друг другу помогать: я тебя учить, а ты меня лечить. Видишь, уже стихами заговорила". Так, что — жду завтра, ведь завтра суббота, что-то будет.
От этого рассказа Юрик просто обалдел. Он даже представить себе не мог, что мать может заниматься сексом с сыном. Причем, не какая-то абстрактная мать, а реальная Вера Николаевна, к тому же его учительница, с его же приятелем, ее сыном! У него заныло в паху. Поэтому Юра по-быстрому попрощался с другом и скорее домой — снять напряжение. Жил он с матерью, Тамарой Сергеевной, вдвоем. Она работала в районной больнице, с мужем давно развелась. Невысокая брюнетка, с избыточным весом, крупной грудью и плотной попой, она никогда не была объектом Юркиных сексуальных мечтаний. Теперь он взглянул на нее с другой стороны. Вечером Юра не мог оторвать глаз от груди и задницы матери. Та почувствовала перемену во взгляде сына: он как будто раздевал ее. Тамара напряглась. Потом ей стало забавно.
Мелькнула мысль: "Парень сексуально озаботился. Вон как разглядывает мои прелести. Что ты хочешь — возраст. Они все в эти годы только о пизде и думают!". Ее даже охватило какое-то чувство гордости за себя: значит еще ничего! Юра стал думать, как добиться от матери того же, что Димон. План созрел сам собой. Каждый день Юрка расспрашивал своего друга о событиях в семье. Димка уже вовсю спал с матерью, каждый вечер, а по выходным и днем, они занимались сексом. Юрик подробно расспрашивал Димона об ощущениях, как они это делают, в какой позе, получает ли мать оргазм и т. д. Димка охотно делился с другом своими впечатлениями и ощущениями. В его голосе даже появились какие-то нотки превосходства. Как же! Он уже попробовал секс со взрослой женщиной, пусть это была и его мама, а старший товарищ еще оставался девственником. Как-то он поведал Юре, что накануне вечером они с матерью попробовали 69 позу и занимались оральным сексом. Дима аж светился от гордости.
Такого кайфа он еще не испытывал!"Теперь надо еще попробовать ее попку, — заявил он, — тогда уже все будет по полной программе!". После таких рассказов Юрик весь вечер был сам не свой. Он мечтал о матери, стараясь добиться своего. Теперь он вечерами просиживал дома, только тренировки, стал более нежен с матерью: лишний раз поцелует, прижмется, уберется по дому, помоет за собой посуду, чего давным-давно не делал. Тамаре Сергеевне нравились перемены в сыне. Одно смущало: он следил за каждым ее шагом. Приоткрылась грудь — его взгляд в разрезе платья или халата, немного пошире развела ноги — взгляд под юбкой. Это ее возбуждало! Она решила немного подиграть сыну: придя домой стала избавляться от лифчика, одевать какие-то распашонки или мужские рубашки.
Когда она наклонялась вперед, сыну была видна ее грудь, даже коричневые круги и соски, когда склонялась над чем-нибудь — видны трусики и немного то, что скрывалось под ними. После такой пытки парень мчался в ванну или туалет, выходил оттуда умиротворенный и опять сверлил мать взглядом. "Ух, какой ненасытный!" , — думала Тамара. Все происходящее забавляло, возбуждало и давило на психику. У Тамары начались боли внизу живота, что-то происходило во влагалище. Она даже пошла к своей подруге — гинекологу. Та ее внимательно осмотрела, выслушала и вынесла вердикт: "Мужика тебе надо!". Однажды, уже в конце мая, Тамара с Юрой лежали на диване и смотрели телек. Теперь это стало нормой. Она положила голову на Юркино плечо, прижалась к сыну потеснее. Он чувствовал мамину грудь, напрягшиеся соски.