Его большая жопа терлась о ее загорелые бедра. Он начал стонать, замедляя свои глубокие толчки. Он прошептал ей что-то на ухо, я не расслышал, но догадался, и она закричала (лучшее, что она могла сделать). Было слышно, как она просила его: "нет", когда он смотрел прямо ей в лицо. Его черный петух входил в ее плотную щель еще глубже.
Внезапно он закричал, навалившись своим жирным черным телом между раздвинутых ножек. Он кончал в нее. Я был так возбужден, что боялся сам кончить в брюки. Обнаженная девичья плоть дергалась, когда он извергал, подобно лаве, свою малафью в ее тело. Он лежал сверху на Мэнди, двигаясь взад и вперед. Получив свое, он слез со стола, отпустив ее.
Мэнди выгибала спину, упираясь в столешницу. Тогда второй перевернул ее и с силой бросил, стукнув об стол. Это выбило дух из нее. Стало ясно, что она не будет больше сопротивляться. Другой насильник навалился ей на спину. Вцепившись в массу ее волос, он вонзил своего петуха сзади. Белая жопа дергалась, когда жирный черный петух трахал ее. Ее тело скользило по столу туда и обратно. Он закончил так же быстро, как и начал. Он пробыл только пару минут внутри, прежде чем исторгнулся в нее.
Я наслаждался зрелищем крайнего унижения молодой хорошенькой белой девушки. Мэнди закричала так громко, что тряпка из ее рта выпала. Черный парень начал трястись, накачивая ее юную тесную письку. Она лежала без сил, когда он перестал вставлять в нее. Насытившись девушкой, двое стали обсуждать сделанное.
И тогда я вышел из укрытия и подошел к ним поближе. Они потрясенно посмотрели на меня, а я выхватил свою пушку (всегда ношу с собой в нынешние времена), прицелившись. Я сказал: "Скройтесь". Двое удивились, обменялись улыбками со мной, оделись и сбежали.
Я быстро стянул брюки до щиколоток и, перевернув Мэнди на спину, протиснулся между стройными ножками. Она открыла глаза и сказала: "Нет, пожалуйста". Мэнди была разбита, но еще пыталась сопротивляться, когда я засадил моего петуха. После нескольких быстрых толчков я был уже глубоко в ней. Так глубоко, что моя мошна касалась ее растянутой подбритой щелки. Я начал качаться туда-сюда.
Наклонившись, я лизал ее большие твердые темные соски, сжимая полные груди, колышащиеся при моих толчках. Я посмотрел ей в глаза, накачивая плотную манду, и сказал: "Какое же несчетное время я потерял, думая только о твоем голом теле!" Мэнди спросила: "Но почему?", а я схватил рукой пригошню ее шелковистых светло-каштановых волос. Я терся о ее бедра, вставляя в узкую письку, и ответил: "Ты дразнила меня, сука, но теперь — всё, поскольку я собираюсь заполнить тебя своей малафьей!"
Я нагнулся и просунул одну руку под ее обнаженное бедро, впившись в пухлую жопу. Другая моя рука, сжимавшая ее бедро, быстро переместилась на полную, подпрыгивающую грудь. Я сжал крупный темный сосочек Мэнди и тогда начал спускать в нее. Она задыхалась, когда я толкал моего петуха глубже, выдаивая малафью в тесную дырочку. Я прилег сверху на ее безвольное тело на пару минут перед тем, как мой съежившийся член выскользнул из ее щели. Я посмотрел ей в лицо и сказал: "Спасибо, Мэнди."
Я поднял ее стринги и положил их в задний карман. Затем достал свою пушку и, уперев ей в голову, сказал: "Если ты скажешь кому-нибудь или пойдешь в полицию, я убью тебя." Она затрясла своей головкой и дрожащим голосом ответила: "Да, я понимаю". Я добавил: "Не дразни меня больше, потаскушка, может быть, мы повторим это еще раз." Она помотала головой, в попытке сказать "нет". Я надавил пушкой на ее висок и сказал: "Шлюха, даже не думай, что ты в безопасности. Мы сделаем это снова."
Она плакала, пока я застегивал брюки. Я улыбнулся, гордо вышел из раздевалки и пошел к машине. ..Некоторое время после этого я насиловал Мэнди еще по крайней мере 4 или 5 раз. А когда она мне надоела, я позволил своему другу и некоторым знакомым, в том числе чернокожим, насладиться ее обнаженным телом и тесной белой мандой…