— Останешься со мной на ночь? — вот отрываюсь я от жениной груди и вижу тут же перед собой немножко виноватые такие её глаза.
— Коля: Ты, наверное, забыл?! Ведь мне же: ещё всего лишь только пятнадцать. Я с мамой живу.
— А отец?
— Он бросил нас, когда мне было восемь.
— Извини, родная моя. Правда, не хотел тебя обидеть:
— А ты? Ты ведь не бросишь же меня?! — смотрит вдруг на меня девчёнка, ставшая очень серьёзной.
— Никогда: — прижимаю я её покрепче к себе прямо её голеньким животиком. — Если ты только, дорогая, не будешь мне изменять.
— Ни за что на свете не буду! Клянусь тебе своей жизнью!!! Правда! Слышишь?! !
— Ну, ладно-ладно, Принцесса. Я тебе верю конечно. Ты ж у меня самая лучшая детка! Слушай, моя лучшая детка, там у тебя, по-мое-му, уже что-то поджарилось на плите. А? Ну-ка, посмотри! О, господи, ну и аппетит же ты мне возбудила собой, а, моя сладкая!!!
И вот эта голенькая рыжеволосенькая прелесть в красных туфельках и в полотенчике, что обмотано вокруг её тонюсенькой талии, вот она уже и ставит на стол, на подставку, нашу готовую горячую яичницу с ветчиной, которую мы с ней честно обои заслужили. А-абал-деть!!! Та самая девочка, что без ума как понравилась мне сегодня в кафушке, она уже "работает" у меня на кухне полуголой официан-точкой! И не только: Официантка, она никогда тебе подобных услуг не предоставит. А вы вот посмотрите, что будет сейчас дальше? . .
— Подожди, девочка моя, давай-ка лучше мы всё это вот сюда вот, на самый краешек стола, пододвинем, ага?
— Зачем? — смотрит на меня родная моя девчёнкина.