– А после он, постепенно, стал повиноваться бесприкословно. Сказала подойти – тут же шёл; сказала спустить штаны – немедленно так и делал. И смотрел всё время с таким вызовом!
– Вошёл во вкус!
– Ну, типа того!
– Послушай, а как ты бывала одета во время экзекуций?
– Как одета? Почему ты спрашиваешь?
– Хочу получить полную картину. Психологический портрет одной декадентской семейки.
– Ну, как одета… Иногда была в халате, иногда в обычном домашнем прикиде – старые джинсы и футболка; а иногда и в одной ночной рубашке.
– Бюстгальтер под халатом и футболкой ты носила?
– Да какой там бюстгальтер, о чём ты говоришь! Ты дома его носишь?
– Трусы под халатом или под рубашкой были?
– Ну… Не всегда…
Дама-хирург нахмурилась.
– Ты понимаешь, подруга, что ты за эти годы прочно связала в сознании Кости эротические переживания и боль? Ты отдаёшь себе отчёт, что сделала из него садо-мазо? Я не сексолог, конечно, но это же очевидно!
Татьяна ошеломлённо смотрела на школьную подругу.
– И что, ничего уже нельзя сделать?
– Попробуем!
Шум воды в ванной стих. Через несколько минут щёлкнул выключатель, раздались осторожные шаги, заскрипели половицы, потом дверь.
Светлана прокашлялась.
– Слушай, Таня… Я попробую тебе… вам… помочь… Короче: я беру над ним шефство. Но у меня к тебе есть условие.
– Ну, и какое?
– Отныне никаких больше порок. Наказывать его буду я, как сочту нужным. Если он что-то натворит, ты звонишь мне, я при первой возможности приезжаю, и занимаюсь его воспитанием. Идёт?
Татьяна задумалась.
– Идёт.
– Ну, вот и славно. А сейчас я пойду с ним побеседую: очень тебя прошу нас не беспокоить. Да и полечить слегка его нужно… Крем арники есть у тебя, или что-то в этом роде?
– Должен быть. Посмотри в ванной.
Света с сильно застучавшим сердцем пошла в ванную, полную пара, открыла маленький зеркальный шкаф. Арники не было, но был детский крем. Докторша взяла его и направилась в комнату Кости. Деликатно постучала в дверь.
– Да! – послышался Костин голос. – Что такое?
– Костя, это я, – пролепетала Света. – Можно войти!
– Входите!
Света вошла, оставляя дверь приоткрытой: в комнате было темно, но видно было, что парень лежал спиной вверх на том самом злополучном диване, теперь разложенном и застеленном простыней, до пояса укрывшись одеялом.
– Костя, включи ночник, пожалуйста!
Мальчик молча повиновался – зажглась лампа на прикроватной тумбочке. Света вошла и плотно закрыла за собой дверь.
Костя, повернув с подушки голову, вопросительно смотрел на неё. На ресницах его блестели слёзы. Света улыбнулась, подошла и села на край кровати. Погладила парня по голове.
– Ну, всё, всё. Закончились твои мучения.
– Тётя Света, – с мукой в голосе сказал мальчик, – вы знаете, что эти слёзы не от боли.
– Знаю. А теперь давай я тебя полечу. Ладно?
Костя молча кивнул. Света осторожно отвернула одеяло: как и приказала мать, парень лежал на простыне голиком. Зад мальчика был красным, с несколькими лиловыми полосами от особенно сильных ударов.
Света выдавила на руку немного крема и стала осторожно втирать парню в исполосованные ягодицы. Костя очень плотно сжал ноги.