— — Ой, ни хрена ж себе сходила поиграть на компьютере, — игриво прожурчала Ксюша, приходя в себя. — Тут тебя и раздели, тут на тебя и кончили, тут тебе и засосов понаставили.
— — А вот теперь будешь знать, что бывает с наивными девочками, когда они остаются наедине со взрослыми мужиками, — с шутливо-поучительными интонациями я пытался вернуться в роль старшего товарища.
— — Ага, теперь я знаю, что наивных маленьких девочек в таких случаях совращают гнусные педофилы, — передразнила меня Ксюша, показав бойкий язычок.
— — Ага, особенно если им самим это нравится, — в тон ответил я и, не удержавшись, опять впился губами в этот язычок. — Ты знаешь, что ты великолепна? Ты знаешь, что я тебя обожаю?
— — Да? А кто на меня внимания много лет не обращал? — игриво обиделась Ксюша.
— — Был неправ. Виноват. Обещаю исправиться, — я даже не изображал раскаяние. Я раскаивался искренне.
— — Вот то-то! — и, выскользнув из моих объятий, Ксюша изобразила передо мной что-то вроде победного танца амазонки над телом поверженного неприятеля. Поверженный неприятель тем временем ничуть не обижался, а заворожённо наслаждался пластикой гибкого девичьего обнажённого тела.
С трудом убедив себя, что девочке пора домой, я с ещё большим трудом убедил в этом саму девочку.
P. S. Вечером она мне позвонила:
— — Саш, я у тебя трусики забыла. И ещё мама просила сказать, чтобы меня понежнее целовал и лапал. А то синяки остаются. Я всё-таки маленькая.
P. P. S. Как-то сильно позже, через несколько лет, Ксюша, намыливая меня в душе, мечтательно напомнила:
— — Эх, как я тогда замаялась в душ туда-сюда бегать, пока ты не сообразил: Аж зло берёт.
Впрочем, это уже другая история.
*****
— А можно я к тебе приду на работу и поиграю в компьютерные игры? — голос Ксюши в телефонной трубке звучал умоляюще и одновременно категорично, как это получается только у очень капризных детей. — Мама разрешила, — торопливо добавила она. Мол, отказать никак не получится.
Ксюша — это 15-летняя сестра Тамары, с которой у меня в свой время был ни к чему не обязывающий романчик. Романчик благополучно завершился в связи с безвременным тамариным замужеством, а добрые отношения с семейством сохранились. Выражалось это, в частности, в том, что иногда меня призывали на правах старшего товарища повоспитывать неуёмного подростка, каковым совершенно заслуженно считалась Ксюшка.
Разрешение сходить ко мне на работу рассматривалось родителями тоже как элемент воспитания. Чтобы девчонка по улицам не шастала в сомнительных компаниях, а чинно-благородно развлекалась с бегалками-стрелялками и заодно училась уму-разуму под присмотром взрослого мужчины, каковым я считался в свои тогдашние 26 лет.
Пару раз, надо признаться, я уже увиливал от подобной просьбы. Потому что свой офис в свободное от работы время я закономерно рассматривал как площадку для развлечений с подружками. И юная школьница, как правило, не вписывалась в мои романтические планы. И до сих пор её визит к компьютеру с игрушками натыкался на неопределённое обещание "как-нибудь на днях".
Но сегодня планов никаких не было. В связи с чем появился удобный повод оказаться великодушным дядечкой.
— — Ну ладно. Только ненадолго — чтоб допоздна не засиживалсь. Мне же тебя домой ещё везти, а потом самому на другой конец Москвы чесать. Согласна? Ну вот и договорились. Жду в метро, последний вагон от тебя.
: Она приехала минут на пять раньше моего появления. И капризно пожаловалась:
— — Пока я тебя ждала, ко мне все проходящие мужики приставали.
— — Да? С чего бы это они? — съязвил я, критически оглядывая Ксюшу с ног до головы. Ирония была вполне уместна: с первого взгляда могла показаться, что девчонка так торопилась, что забыла одеться. Джинсовую жилеточку, которая заканчивалась сантиметров на десять выше пупка, настойчиво распирала вполне недетская грудь 3-го рамера (бюстгальтер Ксюше, видимо, был ещё не положен) , а символических джинсовых же шортиков невнимательный наблюдатель мог бы и не заметить.
— — Так жара на улице! Мне что, шубу надо было одеть? — взвилась Ксюша.
Положим, шубы у неё никакой не было — не по возрасту. На насчёт жары Ксюша была права на все сто. В том августе Москва плавилась и испарялась, и пляжный наряд в центре города, в общем-то, даже не смотрелся вызывающе. Задыхающиеся москвичи и гости столицы с вялым интересом оглядывали загорелые ножки москвичей и гостий столицы — и равнодушно следовали своим курсом. На что-то другое сил не оставалось — по крайней мере, до наступления спасительного вечера с его символической прохладой и замученными дневной жарой жёнами и прочими законными подругами.
Препираясь по поводу общественных приличий, мы дошли до гостиницы, где я арендовал номер под контору. До наступления эпохи фешенебельных офисных центров это было в порядке вещей. Что, кстати, позволяло экономить на такси, и ночевать прямо на работе.
— — Вот в этой директории все игрушки. Делай что хочешь. У тебя три часа. Звук отключаю. И чтоб я тебя не видел и не слышал. Развлекайся тихо, мне не мешай, — строго проинструктировал я Ксюшу и завалился на диван с книжкой.
Минут через пятнадцать Ксюша осмелилась нарушить распоряжение:
— — Саш, а можно в душ сходить охладиться?
— — Да пожалуйста, — не отрываясь от книги буркнул я.