— Галка, ну ты чего делаешь-то? Совсем стыд потеряла? Я с тебя фигею просто!
Тетя Галя не обращая внимания на ее упреки старательно закончила облизывать мою головку, напоследок открыла рот и взяв мой уже начавший опадать член как можно глубже, обхватила губами и медленно вынула его изо рта, забрав таким образом последние остатки моего семени. Потом приподнялась на локте, вытерла ладонью губы и ответила:
— Ой-ой. Можно подумать — можно подумать. . Ну не смогла я смотреть, как парень мучается. Ты мне еще спасибо сказать должна за то, что я ему напряжение сняла. А то так бы и ходил с включенной антенной. Эх, ты. Взрослая ты Оля, а простых вещей не понимаешь. Он же у тебя практически мужик! А мужиков жалеть надо!
С этими словами, она слезла с полки и, обув стоящие внизу тапочки пошла немного покачиваясь к выходу. И уже выходя, она обернулась к нам и хитро глядя на маму спросила
— Ну вы чего — идете пивка хлебнуть, а то во рту совсем все слиплось? И расхохоталась так же весело и непринужденно, как делала это прежде.
Дверь закрылась. Я стоял и смотрел на маму, которая все еще лежала приподнявшись на локте, и глядя на меня. Ее грудь едва касалась полки и сосок озорно качался в нескольких миллиметрах от нее. Ее лицо, казалось серьезным и полным недоумения. И вдруг мама приподняла брови, сменила выражение на "куда мол денешься?" и улыбнувшись сказала
— Вот такая она была всегда, сколько я ее знаю.
И с этими словами она поднявшись на руках села, совершенно не стесняясь того, что я впервые в жизни вижу ее абсолютно нагой вблизи себя.
Я как завороженный замер, упершись взглядом в нее. Вид ее груди с торчащими сосками и гладкого без волос лобка, уходящего между плотно сдвинутых ног притягивал как магнит. Ее смуглая кожа, покрытая капельками пота, казалась такой нежной на вид, что у меня дернулись пальцы руки в попытке прикоснуться к ней. Мама, кажется заметила это мое состояние и с усмешкой спросила:
— Глаза не поломаешь? Ты чего, до этого голых женщин не видел?
— А что, нельзя смотреть что ли? — решил я пойти в наступление.
— Да почему нельзя. . — пожала плечами мать — хочется, смотри, что здесь такого? Только я за тебя переживаю, у тебя вон опять поднялся. Потом болеть не будешь?
С этими словами, она подалась к краю и, опустив одну ногу на ступеньку, стала обувать шлепок. Вдруг потеряв равновесие, она вскрикнула и покачнувшись в мою сторону постаралась не упасть, опершись на меня. Однако ее рука скользнула по моему мокрому от пота плечу и не смогла задержаться на нем. Поняв, что она сейчас может упасть, я постарался удержать ее обеими руками. Однако я не рассчитал, что ее тело окажется таким скользким от пота. Мои руки заскользили по ней, одна по спине, вторая по руке и животу и в тот момент, когда я смог остановить ее, моя правая рука оказалась на ее левой груди, а ее плечо уперлось в грудь мне. В таком положении мы замерли на несколько секунд, пытаясь осознать возникшую ситуацию, а затем мама медленно отстранилась от меня, накрыла своей рукой мою, лежащую на ее груди, немного сжала, а потом со словами:
— Спасибо, Лешечка, это тебе было в благодарность за мое спасение, убрала с себя мою руку. Затем она держась за мое плечо, обула второй шлепок слегка покачивая бедрами пошла к выходу. Руку с моего плеча она сняла уже когда была за моей спиной.
Я стоял и не мог поверить в то, что сейчас произошло. Свершилась моя самая заветная мечта. Я смог прикоснуться рукой к обнаженной женской груди. Я ощутил пальцами ее бархатистую кожу и даже более того — я до сих пор помнил ощущение того, как грудь подается под моими пальцами и какая она приятная на ощупь. Я посмотрел на свои пальцы. Они действительно еще помнили это. Сколько я так простоял, я не мог понять, но из этого состояния меня вывел голос тети Гали:
— Ну ты где там застрял-то? Потерялся что ли? Мы тебя ждем.
Я в полной прострации побрел к выходу, но мысли мои так и остались там, пятью минутами в прошлом. Я вновь и вновь прогонял по кругу воспоминание нового ощущения и волна возбуждения вновь быстро заполняла все уголки моего сознания.
Мама и тетя Галя, сидели за столом завернутые в простыни, с полупустыми стаканчиками пива в руках. Мокрая от капелек воды бутылка была пуста на треть. Как только я вошел они вдруг резко оборвали разговор и я догадался, что говорили они обо мне. Мама была немного возбуждена — я это понял по ее виду, а тетя Галя смотрела на меня с какой то подозрительной улыбкой и по блестящим от хмеля глазам и было видно, что она что-то задумала. И тут я понял, что она смотрит мне на живот, где мой член предательски опять налился твердостью. Головка от застоя в ней была аж с синеватым оттенком. Я поспешил присесть на скамью и, закинув ногу на ногу, положил руки на лобок, стараясь прикрыть мой конфуз. Наконец мама, глядя в стол произнесла:
— Галь, мне кажется это будет не правильно. Ты пойми меня, я. .
Тетя Галя перебила ее, быстро и тихо заговорив:
— Оль, ну ладно тебе в самом деле. Вроде уже почти договорились. Ну ты же не откажешь своей единственной, самой любимой подруге? Пойми, я сама не думала, что это мне так надо. Ну не могу я больше. Не могу. Договорились? Ну что здесь такого? Ну ты пойми, меня правильно — у меня ведь мужика уже сто лет не было.