Я плохо помню, что было в тот день, мы с Леськой несколько раз целовались, когда оставались вдвоем, я тискал ей попку и грудки через одежду, прижимал ее к себе, и она гладила и сжимала мой член через шорты. Мне казалось, что я вот-вот кончу от этого, но я не кончал, и удовольствие от таких ласк только нарастало. А ночью мы опять лежали, разглядывая друг друга, и дрочили, но уже медленнее, растягивая удовольствие, а потом я заснул думая о том, что это был самый клевый день в моей жизни. Так продолжалась около недели или чуть больше: мы целовались и лапались днем где могли, Леська учила меня как делать, чтоб ей нравилось, но не разрешала залезать ей в шортики или под майку; а когда мы оказывались в своем логове, не сговариваясь, раздевались и дрочили, уже совсем не стесняясь выставлять себя на показ, иногда одновременно, а иногда по очереди или кто-то один. Я пару раз пытался подойти к Леське в те моменты, мне до одури хотелось облизывать ее грудки и животик, но она улавливала мой порыв в самом начале и останавливала меня одним жестом, ничего не говоря, но ясно давая понять, что этого делать нельзя. Конечно, я много раз представлял себе, как мы с ней будем трахаться, но тогда это было чисто из области фантазий, а хотелось мне именно ласкать Леську.
Однажды ночью — было уже довольно поздно, ярко светила луна — мы сидели друг напротив друга. Леська дрочила, широко раскинув ноги и опираясь спиной о стену, а я просто наблюдал за ней сидя со стоящим членом. Вдруг она встала и подошла ко мне, меня накрыла волна возбуждения такая же сильная как в тот день, когда я впервые увидел ее голой. Я попытался обнять Леську, а она завалила меня на матрас и практически уселась сверху так, что ее писька оказалась прямо перед моим лицом и тихо сказала: "целуй как в губы". Я начал ее целовать, сначала совсем легко, потом чуть сильнее. Ее писька была совершенно гладкой и вкусно пахла. Леська едва слышно постанывала, иногда прижимаясь писькой к моим губам. Я начал гладить и тискать ее упругую попку, а она положила одну руку мне на затылок, чуть приподнимая мою голову вверх, и так я целовал эти нежные губки и терся носом о них. Потом Леська скомандовала: "а теперь полижи" — я лизнул ей письку, и она вздрогнула, "не так сильно" — прошептала она. Я стал лизать слабее, медленно проводя мягким языком по всей письке внизу вверх, Леська чуть подавалась навстречу моим движениям и слегка вцеплялась мне в волосы. Она сказала лизать быстрее, стоны ее становились все громче, и тут мы услышали, как открылась дверь в дом.
Наш пристрой имел отдельный вход с улицы, и мы закрывали дверь на ночь, но через тонкие стены легко можно было услышать что происходит внутри. Леська замерла, я тоже лежал неподвижно под ней, прислушиваясь к звукам снаружи — судя по всему, это был Леськин отец, и он что-то там искал. В этот момент как никогда захотелось мою сестру (обе эти ситуации странным образом перемешались в моей голове) , я взял ее за попку, притянул к себе и продолжил лизать ее письку. Леська выдохнула, она попыталась отодвинуться, не произнося ни звука, но я держал крепко, а бороться она не решалась, чтобы не делать шума, лишь вздрагивала всем телом. Мне дико нравилось то, что происходит, я продолжал лизать еще быстрее, но все так же мягко. Очень скоро ее затрясло, и она с силой вцепилась мне в волосы, так, что стало больно, и прижала мою голову к себе. Я понял, что Леська кончает и в свою очередь прижал ее к себе, стискивая со всей силы ее попку, пока она не замерла, а затем стал чуть поглаживать ей и, едва касаясь, целовать ей ляжки.
Вскоре мы услышали, как Леськин отец ушел назад в дом. Тогда она потихоньку сползла вниз, улеглась рядом со мной и сказала: "бля, так страшно было, но так охуенно" , а потом добавила: "еще раз так сделаешь — получишь". И мы еще валялись с ней в обнимку, целовались и тискали друг друга, и это было самое приятное, что только может быть в жизни. А затем ее рука уползла вниз, Леська взяла мой член и стала потихоньку его поддрачивать, при этом продолжая целовать меня в губы. Волны наслаждения прокатывались по поему телу. Я оторвался на секунду от Леськиных губ и тихо сказал ей: "Я тебя люблю" , и она серьезно посмотрела мне в глаза и ответила: "И я тебя люблю". А когда я кончал, она зажала мне рот своей теплой ладошкой, чтобы я не слишком громко стонал.
Так мы с ней в обнимку и уснули. А на следующее утро еще долго не могли оторваться друг от друга пока голод, наконец, не выгнал нас из логова наружу.