Но, как ни странно, Вика её остановила, ласково оттянув подругу за плечо. "Не надо, пусть сперва все проголосуют. После этого она достала лист бумаги и порвала его на 15 клочков — столько девчонок жило в нашей комнате — и дала каждой из них по клочку. Все разошлись по кроватям и каждая написала на бумажке либо "бить" либо "не бить". Всё это время я сидела на полу оперевшись на кровать, и не решаясь подняться от страха и шока. Решалась моя судьба и я мысленно умоляла девочек меня не бить. Вика же смотрела на всё это довольно спокойно, что пугало ещё больше — видимо в её башке зародился какой-то отвратительный план, от одних догадок о котором по моей спине бежали мурашки размером с гиппопотамов.
Наконец все бумажки очутились в шляпке одной из девчонок и, перемешав для виду, Вика приказала Тане их пересчитать. Тут я испугалась, что Таня сжульничает и при любом результате скажет, что большинство проголосовало за избиения. Готовясь к худшему я думала, какую позу занять, чтобы мне не разукрасили лицо и не отбили жизненно важные органы. Но вот пересчёт, который, казалось, длился часами, завершён и, растягивая паузу, Таня со злорадной ухмылкой, не обещающей ничего хорошего, протягивает… "Ииииитооог… Не бить!" У меня как камень с души, хотя радоваться было рано. Тут Вика, видимо хорошо всё обдумав, предложила… "Давайте сделаем эту блядь своей рабыней? Пусть выполняет все наши желания всё время, пока тут находится, а за это мы не будем её бить" Все конечно дружно закивали, Таня не упустила возможности восхититься гениальностью Вики, а та меня спросила… "Ну что потаскушка, согласна быть нашей рабыней?" Я молчала, опустив глаза, чувствуя безысходность своего положения, мне всё же гордость не давала признать свою беспомощность.
"Или хочешь получать от нас ежедневно пизды?" — вскричала Вика, замахнувшись кулаком для удара. "Нет, пожалуйста, не бей, я буду твоей рабыней!" — пропищала я. Почувствовав мою слабость, Вика пнула меня и сказала… "Не только моей, а всех девчонок! И чтоб обращалась на Вы ко мне и не иначе, как "Госпожа" , поняла, хуесоска?"
"Я не…" — начала я, но тут получила удар ногой прямо в лобковую кость, и пролепетала, сжавшись в комок… "Да, я поняла Вас, Госпожа Вика…"
"Быстро осваиваешь, — ухмыльнулась Вика, — итак, кто ты?"
"Я? …" — тупила я
"Ты ёбанная шлюха!!!" — вскричала Вика. Таня злорадно захихикала и говорит мне — "А ну живо повтори!"
Тут я поняла, что теряю последние клочки самоуважения, достоинства и репутации. Теперь моя жизнь превратится в ад… все будут меня унижать, у меня не будет подруг, и не дай бог узнает об этом Костя. Но отступать было поздно и я, насильно ворочая протестующим языком, прошептала… "Я ёбанная блядь". А ведь я тогда была ещё целочкой, даже ни разу не целовалась с мальчиками, даже с Костей — он почему-то не решался, а я всегда была стеснительной особой.
"Громче!!! Кто ты ещё???" — упивалась местью Вика.
"Я — хуесоска, грязная шлюха, дешёвая шалава" — уже громко сказала я, наплевав на гордость, чувство собственного достоинства и стыд.
"Молодец…" — сказала Вика, гладя меня по голове, что было ещё унизительней, чем когда она меня избивала. "Теперь мы тебя будем называть не Мариной, а…" — почти было слышно, как скрипят от перегрузки шестерёнки её мозгов, и тут кто-то из девчонок предложил — "Маша". А Таня тут же подхватила "Да! Машка… Машка-какашка" , издевательски хохоча. Вике понравилось это имя, и с тех пор все меня называют именно так.
"Теперь мы установим для тебя правила, которые ты должна неукоснительно выполнять, иначе тебя ждёт наказание, поняла, блядь?" — сказала мне Вика.