– Па-ап: – тоскливо протянула Оля.
– Чего, доча?
– Что-то мне нехорошо: Жарко, душно: Может, ты один на пляж сходишь, а я вернусь, полежу?
– Тебя может проводить? – заволновался отец.
– Да не, все нормально, устала, наверное, просто, – отмахнулась девочка.
– Ну, тогда иди, конечно. Заодно за мамой приглядишь. А я схожу – окунусь.
Оля развернулась и побрела по пыльной дорожке назад, к домику, в котором они отдыхали этим летом. Конечно, домиком это сооружение назвать было сложно – скорее что-то среднее между сараем и бараком, с уличным туалетом, летним душем и общей столовой. Такие строят местные жители, как раз для расселения многочисленных отдыхающих, которым не по карману санатории.
Пройдя вдоль длинного высокого забора Оля отворила скрипучую калитку и вошла во дворик. За длинным столом, угнездившимся под навесом, сидела мама и трое мужиков из соседней комнатушки. Они пили вино и играли в карты. Странно, подумалось Оле, – у мамы с утра болела голова, отчего они и отправились на пляж вдвоем с отцом. Впрочем, может ей уже полегчало?
– Привет, мам, – вяло махнула она рукой, – Я чего-то подустала – пойду, прилягу.
– Ага, – кивнула мама, не поворачиваясь, и тут же заливисто захохотала какой-то очередной шутке.
Оля прошла в комнату и прилегла на скрипучую кровать, стоявшую у стены. Она прикрыла глаза, накрылась легким одеялом и протяжно зевнула. Похоже, в самом деле просто устала. Девочка уже начала задремывать, когда какой-то шорох за стеной заставил ее насторожиться.
– Давай-давай, не тяни, – пробормотал мужской голос. – Проиграла – надо расплачиваться.
– Тихо! – одернул его другой голос, отчего-то похожий на мамин. – У меня дочка за стенкой, не надо, чтобы она слышала. Сейчас все сделаю.
Вжикнула молния и мужик издал протяжный довольный выдох. За стеной скрипнула кровать – видимо кто-то на нее сел – и раздались какие-то непонятные шуршащие звуки. Оля насторожилась.
– Да-а: Давай-давай, крепче сожми! – пропыхтел мужик и было в его голосе что-то такое, от чего по телу девочки пробежали мурашки.
– Блин, отпусти голову! – полушепотом вскрикнула мама. – Мы так не договаривались!
– Заткнись и рот открой! – прошипел мужик.
– Нет! Я обещала только: – звук пощечины прервал ее слова.
Мама всхлипнула и тут же кашлянула, точно подавившись чем-то. Шуршание сменилось какими-то чмокающими звуками, в такт которым тут же принялась поскрипывать кровать.
Оля почувствовала, как внизу живота набухает что-то большое, горячее, непонятное. Словно кто-то разжигает там костер, и тугие языки пламени того и гляди вырвутся наружу.
Чмоканье участилось, мужик натужно захрипел и несколько раз резко фыркнул, отчего кровать сотряслась и легонько ударилась об стенку. Через пару секунд Оля услышала жалобный мамин всхлип и судорожный кашель.
– Глотай, дура, тогда и не подавишься, – беззлобно посоветовал мужик. – Ну, кто, следующий?
Сразу же стукнула дверь.
– Как следующий? – испуганно вскинулась мама. – Мы только на одного договаривались!
– Ай, не пизди, – раздался в ответ новый голос.
Тяжелые шаги простучали по полу и замерли возле самой стены. Кровать скрипнула, а потом натужно застонала, словно принимала на себя груз значительно больше обычного.
Оля почувствовала в трусиках влагу. Неужто описалась? В страхе девочка сунула руку между ног, случайно задела там какую-то горошину, и ее словно пронзило разрядом тока.
– Руки убери, – прохрипело за стеной. – А то щас порву, и сама будешь своему дураку объяснять, что случилось.